Честный Томас - страница 7

стр.

Так, путешествуя меж звезд, проводили мы с Королевой многие месяцы, вкушая Слова друг друга. Она поведала мне, что была одинока, что немногие расы решались покинуть родину ради Дома. Я пел ей мои баллады, которые она смутно воспринимала своими перистыми усиками, и пытался передать их на ее Языке. Она показала мне, как происходит у них спаривание и как она растит своих детей, как скармливает им язык, который научит их разным работам.

Я же показал ей один-два приема, которыми земные женщины могут доставить удовольствие мужчине. Губы ее были жесткими, но полый язычок оказался теплым и нежным. Она сказала, что человечье семя бьет резче и сильнее, чем семя самцов ее рода, и на вкус оно жгучее, как жизнь. Она научила меня смеяться на своем языке, и Дом ее весь благоухал розами и медом.

Несется конь в кромешной мгле,
Густая кровь коню по грудь.
Вся кровь, что льется на земле,
В тот мрачный край находит путь.

Мои глаза не могли ничего разглядеть в том мире, где мы оказались, кроме грязи — серой грязи с желтыми проблесками — и темных туч, нависших над головой. Вонь там стояла такая мерзкая, что Королева велела особым фейри вдувать нам своими трубочками свежий воздух прямо в рот. И все же мир этот был для меня хорош и красив, потому что он пах двадцатью тремя запахами жизни и я там был с моей Королевой.

Ее крылья оказались слишком слабыми, чтобы она могла оторваться от поверхности, а потому она отпустила стражников и позволила мне нести ее на руках. Пальцы мои гладили ее мех и сморщенную коричневую кожицу ее талии, и крылышки ее трепетали, щекоча мою голую грудь…

Жизнь приникала к поверхности этой планеты, как вьюнок к склону утеса во время бури. Крохотные существа ютились кучкой вокруг ям с булькающей горячей грязью, а там, где грязь остывала, они гибли.

Мы дали им новый язык, из мира, чья звезда взорвалась много Королев тому назад. Здесь он возродится и научит этих существ растить внутри себя новые полости, где можно будет запасать пищу на время засухи. Может быть, когда Королева навестит их в следующий раз, ее встретят тысячи голосов жизни, вместо нынешних двадцати трех.

А потом я увидел нечто, похожее на падающую звезду. Она пробилась сквозь облака, и мир мой рухнул. Распался.

Это был другой Дом фейри, и шесть самцов явились к нам с посланием от их Королевы. Моя Королева поговорила с ними немного, а затем велела мне отнести ее обратно Домой, и они последовали за нами. Когда мы вновь оказались среди звезд, она удалилась вместе с ними в срединную комнату, а мне велела подождать где-нибудь. Я не мог ревновать ее к ее роду, но создавал слова и пережевывал их снова и снова. В молчании.

Наконец она послала за мной. Комната пахла чем-то новым, посеянным и взрастающим.

«Томас Соединитель, — сказала она. — Пришла пора тебе вернуться в свою собственную страну».

Но я к тому времени уже семь лет говорил ее языком и перечитал множество томов, хранившихся в каждом из ее миров. Я знал, что она собирается умирать, и рот мой пересох.

«Не бойся», — сказал мне ее запах умиротворяющим ароматом луга.

Я вновь и вновь вкушал мысленно ее слова и в конце концов понял их смысл. Для своего народа она была стара. Раньше мне это не приходило в голову. Самцы исполнили свой брачный полет, чтобы она смогла обменяться речью — с другой, себе подобной. Теперь где-то в глубоких подвалах, под бдительным присмотром рабочих фейри, зрело яйцо с новой Королевой.

«Когда она вползет в эту комнату, она меня съест, — промолвила моя Королева. — Меня и множество моих детей, а те, кого она не съест, умрут. Затем она создаст кокон и проспит дюжину твоих лет. Когда же затем она проснется, то будет владеть моей памятью, моими воспоминаниями и моим языком».

«Нет!» — сказала она, почуяв запах моего страха.

Я выхватил кристаллическое существо из его ячейки и порезал себе руку, так что моя кровь смешалась с моими словами и добавила к ним свой язык.

«Я не допущу этого… Я буду сражаться… Я не дам ей… Я…»

«Ты отправишься теперь же», — сказал резкий запах Королевы. Но потом, пожалев меня, она одарила меня последним долгим словом прощания, роскошным, как сотня пиров, проникновенным, как тысяча песен.