Четки - страница 13

– Сотрудничество с нами, безусловно, поможет вам во время предполагаемого рассмотрения дела в суде.

– Да, это будет просто великолепно! – он встал и стал ходить взад-вперед вдоль стены. – Отца заперли в камере за неисправность противоаварийной системы, при этом он чуть не убил собственную дочь, а теперь хочет получить над ней опеку. Суд точно будет в восторге! К тому же он и так автоматически предоставляет матери опеку над ребенком, не так ли?

Полицейская спокойно ждала, пока он остановится, и парировала его тираду одной фразой:

– Ребенок ехал спереди.

Харпад поджал губы.

– Ну так выпишите мне штраф.

– Сядьте, – она указала на стул. Он неохотно подчинился. – Если вам не нравится слово «просьба», могу заменить его на «предложение». Мы знаем, чем вы занимаетесь.

– Я уже месяц как безработный.

– Я имею в виду то, чем вы действительно занимаетесь. На протяжении десяти лет. Вы считываете показатель Потенциальной Опасности из базы данных g.A.I.a.

– Это не незаконно. Настолько же легально, насколько ясновидение, лозоискательство и сраная хиромантия!

– Прошу не выражаться. Это не незаконно, если выставляются счета и платятся налоги. Вы можете доказать, что получили эти деньги законно? Каким образом вы оплачиваете абонемент на машину?

– Вам не хватает людей, – Харпад нахмурился, – поэтому передо мной сидит злой и добрый полицейский в одном лице. К чему этот разговор?

– Это конфиденциально. Разговор останется между нами.

Харпад посмотрел в сторону. В углу под потолком была маленькая черная кнопка. Камера. Одна из камер. Разумеется, передача изображения шла прямиком в сеть g.A.I.a.

Полицейская проследила за его взглядом.

– Сломана.

– Неужели?

Она пожала плечами.

– Мы подготовились, господин Харповский. То, о чем мы будем сейчас с вами говорить, должно остаться между нами.

– Нами?

Полицейская подняла руки к шлему. На мгновение заколебалась, но все-таки сняла его. Каштановые волосы рассыпались по плечам. Она была симпатичная, даже очень – симметричное лицо, зеленые глаза, слегка вздернутый нос. Ей было не больше тридцати. Он вытащил из кармана портсигар и зажигалку. Заметил, что не хватает перочинного ножика – его забрали вместе с коммуникатором.

– Тут можно курить?

– Нет.

Он прикурил и с удовольствием затянулся фиалковым дымом. Хотя на самом деле ему не так уж и хотелось курить. Выждал минуту.

– Я весь внимание.

– Ничего противозаконного, – заверила она его. – Так что с этим проблем не будет.

Именно с этим и будут проблемы, подумал он. Это как заглянуть в собственную задницу. Ни одна статья не запрещает этого, но все равно не получается. Или никто этого не пережил, чтобы рассказать, как все было.

– И ничего не попадет в дело?

– Нет никакого дела. Не останется никаких следов нашего сотрудничества.

– Тогда как мне это поможет в суде?

– Не все решается… по официальным каналам. Полиция сотрудничает с судами.

– То есть узнает кто-то еще.

Она посмотрела на него без профессионального превосходства, не зная, что ответить.

– Если у вас есть ко мне какое-то предложение, то сначала прекратите врать. – Он продолжал играть в крутого, хотя давалось это все тяжелее. – Или, по крайней мере, врите, но хорошо.

– Вы что-то слишком уверенно себя чувствуете, – заметила полицейская. – Мы можем держать вас тут двое суток. Этого времени хватит, чтобы получить ордер и осмотреть вашу квартиру. Тогда вам явно будет не до подобных ответов.

– И вырастет мой УС.

– УС?

– Уровень стервозности. Со мной будет намного труднее договориться. Вы и так уже испортили то, что для меня важно. – Он замолчал, чтобы не сказать «очень важно».

Харпад посмотрел на венецианское зеркало напротив дверей. Похоже, он им действительно нужен, иначе зачем весь этот спектакль. Это осознание давало ему преимущество в переговорах.

– Мне действительно жаль. – Полицейская смотрела на него таким взглядом, словно и правда так было. – Это полиция, а не спецслужбы. Мы работаем по-другому. Предложение, которое мы хотим вам сделать, требует сохранения секретности.

– Допустим, я готов рассмотреть это предложение. Конечно же, в обмен на гарантии спокойного существования, с сохранением моего нынешнего образа жизни. Я хочу видеться с дочерью. Но сначала я должен знать, в чем дело.