Четверо и один - страница 8
— Я ничего, — покраснела маг. Заметив ехидное выражение на лице Брона, она поспешно ретировалась. Старец огорченно вздохнул.
— Перебирайся в многоцветную башню, Мик, — сказал Т'хар. — На данный момент она пустует. Слуги доставят все необходимое. И я посоветовал бы подогретого вина…
— Ты мне еще молока предложи. — Михаил, прикрываясь одеялом, заковылял на выход. Боль в душе и теле нарастала. Ковер под ногами хлюпал.
Повелитель тихо кашлянул, повертел в руках вилку, отложил. Взялся за бокал и, рассматривая игру рубиновых бликов, спросил:
— Ваше решение не изменилось, учитывая обстоятельства?
— Что? — Ор отложил ложку. На него удивленно посмотрели.
— Проспал — спроси, — буркнул Чет тарелке салата.
— Мика пытались убить, — пояснила Лаони. — Но мне думается, конечной целью нападения была передача послания.
— Башня приведена в порядок? — Михаил сосредоточенно намазывал масло на пышный ломоть белого хлеба. Есть не хотелось. Хотелось засесть с бутылкой годокского в месте труднодоступном для людей и отгородиться от мировых проблем за хмельной стеной.
— Приводят, — вздохнул Т'хар. — Маги толком не сработались, случаются перегибы.
— У меня на заднице синяк с тарелку. — Настройщик хмыкнул. — Магическим спецназом заправляет Брон?
— Я не рекомендую выказывать ему недовольство… — Т'хар опомнился, — Вы не ответили на вопрос.
— Ответили, — сказал Михаил.
— Психи. — Четрн сердито выбрался из-за стола, конфисковал вазу с фруктами и канул в сиянии коридорных огней.
— Он передумает, — уверенно сказала Лаони. — Сроки не изменились?
— Нет. Приятного аппетита, — Повелитель встал. — Извините, государственные дела.
Он скованно улыбнулся обращенным к нему лицам и, по-военному споро оправившись, ускользнул из трапезной. Стража лязгнула копьями на караул.
Михаил неопределенным жестом открестился от вознамерившейся поговорить Лаони и молча последовал за Т'харом. Впереди день — долгие часы в преддверии пути. Полная неизвестность, навязанная сторонними силами в их вечном противостоянии. Вопросы без ответов и бесконечность времени, не желавшего убыстрять бег. Открытое небо не манило, городские изыски претили в невозможности отдаться им без оглядки, палаты дворца потеряли привлекательность новизны, а почтительность слуг вызывала недоумение.
В попытках избежать внимания челяди и профессионального интереса охраны Михаил отыскал на удивление неприметный уголок в коридорных переплетениях — пыльный тупичок в слабо освещенном алькове, обставленном единственной каменной скамьей, — разительный контраст с оставленным позади раем для сибаритов.
Настройщик присел и с облегчением вытянул ноги. В поле зрения никого, в пределах слышимости… хуже. Из прикрытой сеткой вентиляции под сводами алькова доносились тихие голоса. Память услужливо встрепенулась, заставив Михаила вздрогнуть. Круг замкнут — беседовали Т'хар и…
— Что случилось Эдэя?
— Проблема. — Голос у женщины сочился тусклыми обертонами усталости и толикой безысходности. — Увеличь радиальный охват волны…
— … твой проект.
— Великое Средоточие, я не могу за ним уследить! Он мотается по Вселенной, я плетусь в хвосте…
— Посмотри мне в глаза, — с отеческой теплотой сказал Т'хар. — Ясно. Ты права — у нас проблема.
— Я справлюсь… На карту поставлено слишком многое…
Голоса пропали во всплеске глухой тишины. Михаил обдумал перспективу задать Т'хару несколько наводящих вопросов и счел намерение пустой тратой сил. Множить тайны — брать лишний груз в дорогу. Он притерся к скамье, откинулся на стену и погрузился в легкую дрему. Излишние душевные метания вредны — доказано практикой.
Небо на востоке посветлело. Легкими полутонами в рассветной дымке наметились далекие лесные угодья. Скупо блеснули речные извивы в объятиях холмов. Теплым золотом над горизонтом проявились огненные диски Близнецов. Первые лучи коснулись Груэлла, вспыхнув изумрудом древесных крон и серебром заливных лугов. На поля легли исполинские тени — немая стража отступавшей ночи.
Холодный порыв ветра заставил Михаила поежиться. На смотровой площадке башни трудно укрыться от утренней свежести — первых ростков последнего дня.