Четверо легендарных - страница 8

Да и здесь, на левом берегу, белые атакуют и с флангов и с тыла. А выстоять необходимо. Надо выиграть время для постройки переправы. Без нее с массой беженцев, с госпитальными и обозными повозками через Уфу не перебраться.

Но легко сказать — навести переправу. Смущали главкома не ширина реки и не быстрота ее течения. С этим саперы справятся. Но строить надо под «носом» у врага. И главнее — нет строительного материала. На сотни километров вокруг — степь. Ни леска, ни рощицы. Одна надежда на помощь жителей прибрежного села Красный Яр.

Но согласятся ли они помочь?

Нерадостно встретили партизан башкиры. Белые, недавно побывавшие здесь, «предупредили»: возможно, нагрянут скоро отряды «бандитов» и «грабителей», уничтожающих все на своем пути. И видимо, многие из башкир поверили.

Опасения главкома подтвердились.

В штабную избу вошел запыхавшийся адъютант.

— Плохо дело, Василий Константинович, Мы и так и этак, А башкиры молчат. Ну, что делать будем?

— Может, реквизировать? — заикнулся было один из саперов.

Но главком так посмотрел на него, что тот осекся на полуслове.

Ведь за все время похода — как бы ни было трудно — никто из партизан не посмел хоть чем-нибудь обидеть крестьян, хоть что-нибудь взять, не спросив разрешения и не заплатив. Это стало законом партизанской армии. Сурово каралось не только мародерство, но даже грубое отношение к крестьянам. И вдруг — реквизировать. Да еще у кого? У башкирской бедноты!

— А может, тогда… — начал было адъютант, да тут же замолчал и, вздохнув, швырнул на стол пачку каких-то замусоленных листков, которые вертел в руках.

— Что это за бумажки? — спросил главком.

— Не успел разобраться. В доме местного богача обнаружили — лавку он здесь держал.

Блюхер машинально взял один из листков. Потом второй, третий, и лицо его просветлело.

— Созывайте башкир на сход! Да побыстрее!

Через несколько минут на маленькой сельской площади у забитой теперь лавки собралось все население Красного Яра. Блюхер поднялся на крыльцо лавки, оглядел настороженную толпу башкир и, достав из кармана пачку замусоленных листков, поднял их высоко над головой.

— Вы знаете, что это такое? — спросил он.

Никто не ответил на его вопрос. Только по возбужденным лицам можно было понять, какое впечатление произвели на башкир эти невзрачные листки. Ведь это были долговые расписки — чуть не вся деревня находилась в кабале у сбежавшего лавочника. Да не просто в кабале — в рабстве: многим, пожалуй, никогда в жизни не удалось бы выпутаться из растущих из года в год долгов.

Тревожная тишина воцарилась на площади. Башкиры ждали: что сделает с их расписками этот незнакомый человек?

А Блюхер бросил пачку листков на землю, достал из кармана спички и поднес огонь к бумаге. Прошло всего две-три минуты — и от расписок осталось только облачко дыма. А потом и оно растаяло. И вместе с ним исчезло и недавнее недоверие башкир. Никакие убеждения не могли бы лучше объяснить крестьянам, кто такие красные партизаны. Так могли поступить только друзья, а друзьям нельзя не помочь.

Площадь загудела, забурлила. Партизанам нужны старые негодные постройки? Берите!

Башкиры отдавали постройки, не торгуясь, а то и бесплатно. Сами разбирали старые изгороди, амбары, сараи. Дали лошадей, чтобы доставить бревна к месту строительства. А потом и сами пришли, чтобы помочь саперам.

— Вот оно как пошло! — радовался уже успевший промокнуть до нитки адъютант. — А я еще хотел вас просить подбросить людей!

— Напрасно. Все равно бы не дал, — ответил главком. И, коротко бросив ординарцу: «В штаб!» — вскочил на коня.

А навстречу уже спешил связной:

— Донесение с плацдарма!

«Противник беспрерывно атакует, — сообщал Павлищев, — бьет во фланги, пытается прижать к реке. С большим трудом сдерживаю напор. Опасаюсь за исход боя».

Блюхер долго молчал, хмурился. Уж если Павлищев пишет такое — значит, плохо дело. Но ведь и здесь белые наращивают силы — рвутся к переправе. А в резерве только Верхне-Уральский отряд Каширина. Если направить его на плацдарм — вся тяжесть защиты переправы ляжет на троичан. И все-таки иного выхода нет. Плацдарм надо удержать во что бы то ни стало. От этого зависит судьба всей армии: сможет ли она, перешагнув через Уфу, уйти от врага. Ведь теперь-то уже ясно: Красная Армия действует южнее Кунгура. За спиной партизанской армии свыше тысячи километров, а осталось не больше двухсот…