Четвёртая вершина - страница 13

И в 1966 году, когда я из-за травмы не только не мог прыгать, но и ходил с трудом, Креер не забывал обо мне, по-прежнему считая одним из вероятных кандидатов на олимпийские награды. Мне передали, что весной 1966 года на тренерской конференции Витольд Анатольевич сказал одному из спортивных журналистов буквально следующее:

— Кандидат в олимпийцы № 1 — Виктор Санеев. Если ему удастся залечить последствия травмы, то в Мехико будет золотая медаль!

Надо ли говорить, что такая вера придавала мне сил, а главное, постепенно я и сам укреплялся в мысли, что смогу выступить на Играх. Такой была, если так можно выразиться, начальная стадия моей психологической подготовки к Олимпиаде.

Большую роль в моей подготовке сыграло и то, что примерно за год до Игр я полностью сосредоточился только на тройном прыжке. В начале спортивной карьеры, читатель, наверное, уже заметил, в большинстве соревнований я выступал в двух видах прыжков — в длину и тройным. Витольд Анатольевич сумел убедить меня, что такое распыление сил не приведет к успеху ни в одном виде.

— До Олимпийских игр остается чуть больше года, — говорил он мне после того, как, заняв второе место в прыжках в длину на Спартакиаде народов СССР, я не сумел войти в число призеров в тройном, — а сделать предстоит еще очень многое. Я знаю, что ты увлечен прыжками в длину. И это мешает тройному. Мой тебе совет — не колеблясь, выбирай тройной прыжок. Ты сможешь добиться в нем гораздо большего, чем в длине. Допустим, что в Мехико ты прыгнешь за 8 м, но это принесет лишь место в финале. А 17 м в тройном — это уже медаль. Я не против прыжка в длину вообще. Зимой — пожалуйста, прыгай. Это поможет поберечь ногу до лета. Но тренироваться ты должен в тройном прыжке. Именно в этом виде мы рассчитываем на тебя как на олимпийца.

Что же, в прозорливости Витольду Анатольевичу отказать было никак нельзя. Я и в самом деле подумывал: а не получится ли у меня прыжок в длину на уровне олимпийских требований? Попросту говоря, мечтал о прыжках за 8 метров. Позже я понял, что такой результат я, вероятно, и мог бы показать, а вот стать олимпийским чемпионом?.. Что я смог бы противопоставить в Мехико Роберту Бимону с его прыжком-полетом на 8,90!

Вообще говоря, совмещение этих двух видов прыжков в легкой атлетике не так уж редко встречалось раньше, да встречается и теперь. Например, Олег Федосеев был рекордсменом страны в прыжке в длину в 1956 году, а рекордсменом мира в тройном — в 1959-м. Но наибольших успехов он достиг все же тогда, когда начал специализироваться только в тройном — стал бронзовым призером чемпионата Европы-62 и серебряным — на Олимпийских играх в Токио в 1964 году. Еще более убедительный пример — история краснодарского спортсмена Михаила Барибана. Вот уж кого можно было назвать настоящим прыгуном! Михаил прыгал тройным за 16 м, в длину — на 7,70, в высоту — на 2,11 и даже с шестом — на 4,40. Конечно, Барибан был очень талантлив. Но такая разбросанность мешала ему даже в период ответственных стартов сосредоточиться на чем-либо одном и достичь большого успеха. А стоило Михаилу «определиться» в тройном прыжке, как его результаты в этом виде начали стремительно расти. Он стал участником Олимпийских игр в Мюнхене, а еще через год выиграл Московскую универсиаду с новым рекордом этих популярных состязаний — 17 м 20 см.

И совсем уж свежий пример — выступление в двух видах талантливого прыгуна из Фрунзе Шамиля Аббясова. Зимой он обычно выступает как прыгун тройным и даже был чемпионом Европы, обладателем высшего мирового достижения для залов — 17,30. А летом Шамиль «переквалифицируется» в прыгуна в длину. На матче СССР — США в Индианаполисе летом 1982 года он с сильным попутным ветром показал даже результат 8,41 и в Афины поехал как участник чемпионата Европы в прыжках в длину. И все же, по-моему, Аббясову нужно поскорее сделать окончательный выбор: либо длина, либо тройной. Не берусь давать советы в таком тонком деле, как выбор дальнейшей специализации, но думаю, что совмещение двух видов на этапе высшего спортивного мастерства вряд ли целесообразно.