Четвертое сословие - страница 48
— В чем проблема, сержант? Неужели нельзя было найти пару для Мэтьюса?
— Нет, сэр, — тотчас ответил сержант. — Ни один солдат в его весовой категории не продержался с ним больше минуты.
— Жаль, — покачал головой лейтенант. — Он потеряет форму, если у него не будет реального партнера. Попытайтесь найти кого-нибудь, кто согласится провести с ним пару раундов.
Любжи бросил стул и подбежал к рингу. Он отдал честь лейтенанту:
— Я готов быть его партнером сколько угодно, сэр.
Чемпион посмотрел на него с ринга и расхохотался.
— Я не боксирую с «работягами», — сказал он. — И с девушками из Земледельческой армии,[7] между прочим, тоже.
Любжи тотчас вскочил на ринг, выставил кулаки и пошел на чемпиона.
— Ладно, ладно, — подняв глаза на Любжи, сказал лейтенант Уэйкхем. — Как вас зовут?
— Рядовой Хох, сэр.
— Хорошо, идите и переоденьтесь в какой-нибудь спортивный костюм, и тогда посмотрим, сколько вы продержитесь в бою с Мэтьюсом.
Когда Любжи вернулся несколько минут спустя, Мэтьюс по-прежнему вел «бой с тенью». Он упорно не замечал своего предполагаемого противника, вышедшего на ринг. Тренер помог Любжи надеть перчатки.
— Ну что ж, давай посмотрим, из какого ты теста, Хох, — сказал лейтенант Уэйкхем.
Любжи смело направился к чемпиону полка и, остановившись в шаге от него, замахнулся и попытался нанести удар в нос. Мэтьюс сделал обманный выпад вправо, и его перчатка с силой врезалась в лицо Любжи.
Любжи отлетел на канаты, которые отбросили его обратно к чемпиону. Он едва успел пригнуться, и второй удар лишь скользнул по плечу. Но со следующим ему повезло меньше — он пришелся прямо в челюсть. Любжи продержался еще несколько секунд, прежде чем чемпион уложил его на лопатки. Первый раунд закончился для него сломанным носом и подбитым глазом. Его товарищи забыли о стульях и покатывались со смеху, наблюдая за бесплатным представлением из задних рядов спортзала.
Когда лейтенант Уэйкхем наконец остановил бой, он спросил Любжи, выходил ли он прежде на боксерский ринг. Любжи покачал головой.
— Ну что ж, если хорошенько потренироваться, может, из тебя выйдет толк. Оставь пока все другие задания, которые тебе поручили. Следующие две недели будешь каждое утро являться в спортзал ровно в шесть. Уверен, мы найдем тебе лучшее применение, чем расстановка стульев.
К началу национального чемпионата работяги уже не смеялись. Даже Мэтьюс признал, что тренироваться с Хохом гораздо лучше, чем с боксерской грушей, и, возможно, именно благодаря ему он дошел до полуфинала.
Наутро после окончания чемпионата Любжи вернулся к своим обычным обязанностям. Он помогал разбирать ринг и уносил стулья обратно в лекционный зал. Он скатывал резиновый коврик, когда в спортзал вошел сержант, огляделся вокруг и гаркнул:
— Хох!
— Сэр? — подпрыгнул Любжи.
— Ты что, не читаешь приказы, Хох? — проорал сержант с другого конца зала.
— Да, сэр. То есть нет, сэр.
— Ты уж как-нибудь определись, Хох, потому что ты должен был явиться к офицеру-вербовщику еще пятнадцать минут назад, — сказал сержант.
— Я не думал… — начал Любжи.
— Я не собираюсь выслушивать твои объяснения, Хох, — перебил его сержант. — Мне нужно, чтобы ты пулей вылетел отсюда.
Любжи бросился бежать, не разбирая дороги. Он догнал сержанта, который лишь бросил через плечо:
— Иди за мной, Хох, пронто.
— Пронто, — повторил Любжи. Первое новое слово за несколько дней.
Сержант быстро пересек учебный плац, и через пару минут запыхавшийся Любжи предстал перед офицером-вербовщиком. Лейтенант Уэйкхем тоже вернулся к своим обычным обязанностям. Любжи вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
— Хох, — сказал Уэйкхем, затушив сигарету, — я подал рапорт о переводе тебя рядовым в полк.
Любжи молчал, пытаясь восстановить дыхание.
— Есть, сэр. Спасибо, сэр, — сказал сержант.
— Есть, сэр. Спасибо, сэр, — повторил Любжи.
— Хорошо, — кивнул Уэйкхем. — Вопросы есть?
— Нет, сэр. Спасибо, сэр, — тотчас откликнулся сержант.
— Нет, сэр. Спасибо, сэр, — опять повторил Любжи. — Только…
Сержант нахмурился.
— Да? — взглянул на него Уэйкхем.
— Значит ли это, что я получу шанс убивать немцев?