Четвертый хранитель - страница 5
— Нет, ребята, за вас, — сказал Горицвет, искренне растрогавшись, — и за нашу долгую счастливую жизнь!
Все шестеро дружно выпили, и через пять секунд были мертвы.
Им и в голову не могло прийти, что хан Менгу-Тимур поручил баскаку Амрагану не только обменять собранную дань на драгоценнее камни, в которых нуждалась ордынская казна, но и купить у одного венецианского алхимика, живущего в Новгороде за очень большие деньки кувшин мгновенно действующего яда, растворенного в хорошем арабском вине.
Хан давно собирался пригласить на большой пир своих родственников и соперников, которые втайне претендовали на его ханский престол, подарить каждому из них красивый драгоценный камень и угостить всех как следует…
Очень дорого обошлось русским княжествам исчезновение баскака Амрагана и обращенной в сокровище дани, которую он вез в Орду.
Хан Менгу-Тимур, правитель жестокий и беспощадный, собрал двойную дань, нескольких русских князей вызвал в Орду и казнил там, чтоб другим неповадно было, а со всех провинившихся княжеств вывел в Орду десятки тысяч здоровых молодых мужчин и самых красивых девушек, превратив их в рабов, продаваемых на Багдадском торге.
Однако, некоторые выводы из этого события хан все же сделал: он решил отменить институт баскаков, как ордынских чиновников, и заставил отныне всех русских князей самим собирать дань под личную ответственность и самим отвозить ее в Орду, где каждый год они обязаны были получить особый ярлык на княжение в своем собственном княжестве.
Таким образом, баскак Амраган оказался последним баскаком, о котором упоминает русская история…
Время шло, и память об этом событии постепенно и неумолимо стиралась, однако, в нескольких семьях из поколения в поколение передавались рассказы, превратившиеся в легенду, как это всегда бывает с историями, в которых замешаны огромные сокровища.
Старшина гильдии ювелиров Иван Селиванов долго подозревал своего друга детства в том, что тот скрылся, обманув его, но когда до купца дошли известия об ордынских расправах и жестокостях в северных русских княжествах, а также о том, что сокровище так никогда и не было найдено, и при этом ни одна из семей исчезнувших ушкуйников (сам Горицвет был совершенно одинок) никогда ничего не узнала о своих родственниках, пришел к выводу, что, должно быть, все же Горицвет не виноват, а случилось нечто странное и необъяснимое — одно из тех таинственных событий, которыми так богата дивная и короткая земная жизнь человека. Однако, он рассказал об этом своему сыну, тот — своему и так история о пропавшем сокровище надолго сохранилась в семье Селивановых…
Семья Великих Тверских князей тоже из поколения в поколение передавала рассказы о таинственном исчезновении баскака и об его сокровище и, поскольку дело произошло в Тверской земле, постоянно грела себя надеждой — а ну вдруг найдется когда-нибудь это огромное богатство, которое ой как пригодилось бы в постоянной и беспощадной борьбе с главным соперником — Великим Московским княжеством…
В свою очередь и в семействе Великих Московских князей время от времени вспыхивали опасения: а ну, вдруг тверичи припрятали где-то баскаковские денежки, да только и ждут удобной минуты, чтобы пустить их в дело, снарядить армию добрую да извести нас…
Место, где все произошло, стало вызывать у местных жителей еще больший ужас, ибо по весне, следующего после исчезновения баскака года, обнаружились в реке Ворше сгнившие остатки обшитой медвежьими шкурами кибитки, и семь скелетов, объеденных рыбами.
В течение последующих ста лет местные предания донесли известия о двух людях, которые пострадали в результате посещения заколдованного леса.
Один охотник, преследуя раненого кабана, не смог удержаться от соблазна догнать его и, незаметно углубившись в недобрый лес, добил зверя на берегу того самого ручья, возле которого присел когда-то давно забытый всеми ушкуйник Горицвет.
После долгой погони охотника мучила жажда, и он напился из ручья.
Охотник вернулся домой, хотя и с кабаном, но сам не свой, и любящий жене стоило огромных усилий, чтобы узнать, что же случилось.