Четвертый хранитель - страница 55

Это несчастье повлекло за собой целый ряд других бед и несчастий.

Вечером того же дня мой дорогой сын Филимон скоропостижно скончался от разрыва сердца.

Я думаю, он был не в силах перенести горечь утраты — он искренне любил и знал с детства нашу княжну Марью, а, кроме того, будучи ее стольником, он понимал, что подозрение в отравлении может пасть в первую очередь на него.

Однако, очень быстро выяснилось, что княгиня была отравлена поясом, пропитанным ядом, который порекомендовала ей носить ее придворная — Наталья Полуехтова, жена великокняжеского дьяка Алексея Полуехтова.

За день до этого великая княгиня пожаловалась ей на легкое недомогание, и Марья обещалась ее вылечить. Она взяла пояс и отнесла его к каким-то ворожеям, которые и пропитали его, якобы по ошибке, не тем, чем следовало.

Великий князь Иван Васильевич, горячо любивший свою юную супругу, был беспощаден.

Всех ворожей, которые пропитывали пояс, схватили и утопили в Москве-реке, такая же судьба ждала и Наталью, но она божилась, что ничего не знала, а дьяк Полуехтов бухнулся князю в ноги и великий князь, смилостивившись, отправил ее лишь в изгнание.

Беда обрушилась также и на несчастного грека Микиса, поскольку он, как начальник охраны, был в ответе за ее жизнь.

Великий князь немедленно припомнил, как охранник когда-то не пустил его к супруге, и повелел немедленно схватить Микиса и отрубить ему голову.

Но Микис был силен и ловок — целую дюжину великокняжеских воинов, посланных схватить его, он ухитрился расшвырять, вскочил на коня и в том, в чем стоял, умчался из Москвы с такой скоростью, что пущенная вслед погоня не смогла его догнать.

До меня дошли смутные вести, что он скрылся где-то в Диком поле и жив до сих пор.

Конечно! Это он! Это мой Микис! Теперь я понимаю, почему даря мне на прощание бутыль с тем греческим вином, которым я впоследствии растирал Малыша, он говорил, что это самое изысканное вино и великий князь специально за ним посылает купцов в Грецию. Теперь я понимаю — он знал кое-что об этом, прожив всю предыдущую жизнь при великокняжеских дворах, и я верю также, без тени сомнения в то, что он один мог справиться с дюжиной, потому что именно он научил этому искусству и меня…

Одно несчастье влечет за собой другое и, не выдержав всех потрясений и смерти любимого мужа, вскоре умерла и жена Филимона.

К этому времени мой внук Антипстал воеводой великокняжеского войска, отлично проявил себя в нескольких сражениях, но тверичан в Москве никогда не любили, и он это на себе ощущал.

Во время Шелонской битвы в 1471 году Антип проявил чудеса героизма, что привело в восхищение все войско, но полковые воеводы — бояре как будто этого не замечали.

Тем временем супруга Антипа Вера с двухлетней дочерью Варварой скромно жила в Москве, ожидая возвращения мужа с полей битв, и вдруг на нее обрушилась беда.

Оказалось, что расследование по делу отравления великой княгини все еще продолжается, и спустя четыре года, вдруг кто-то донес, что Вера была в числе тех ворожей, которые пропитывали отравой пояс великой княгини.

По этому ложному доносу каких-то московских недоброжелателей Вера была схвачена и брошена в темницу. В момент ареста она успела шепнуть верному слуге, чтобы он скакал к Антипу в войско и сообщил ему об этом, а двухлетняя Варвара осталась на попечение кормилицы.

Узнав от гонца о том, что случилось, Антип немедленно оставил войско и помчался спасать жену. Но он опоздал. Ни в чем не повинная Вера, не выдержав пыток, умерла в темнице.

Тогда Антип, вне себя от горя, гнева и ярости отправился в Кремль, и добился приема у великого князя.

Он обвинил в своем несчастье государя, выхватил свой меч и швырнул ему под ноги, заявив, что никогда больше не будет ему служить.

Но не успел Антип выйти за ворота Кремля, как был схвачен и через несколько дней, в центре Москвы, на лобном месте, палач отрубил ему руку, которая, по мнению великого князя, осквернила героическое русское оружие, бросив его наземь. Но самым страшным было другое — великий князь распорядился, ввиду смерти матери и позонного поведения отца, лишившего себя чести воеводы, его дочь малютку Варвару отдать в самый отдаленный женский монастырь пожизненно!