Четвертый крестовый поход - страница 10

Озлобленность произошедшего устрашила толкователей с обеих сторон. Евстафий Солунский, византиец и очевидец событий, писал: «Это было скотское действие, которое нельзя сравнить даже с безумием».[21] Уильям (Гильом) Тирский, составлявший свою «Историю» событий до 1185 года, писал: «Так действовали вероломные греки, выводок гадюк, словно змея, пригретая на груди… вознаградила злом своим гостям — не заслужившим такого обращения и не ожидавшим ничего подобного».[22] Хотя торговля между Италией и Византией вскоре возобновилась, нет сомнений, что столь ужасающее событие добавило еще каплю яда в нарастающее внутреннее чувство раздора между греками и Западом.^>{5} Смерть Мануила Комнина означала, что франки в Палестине не могут больше рассчитывать на помощь со стороны Византии, а старания обеспечить поддержку Европы едва ли были более успешны. Тем временем Англия и Франция на десятилетия оказались втянуты в пучину междоусобиц и стычек. Несмотря на страстные призывы франкских посланников, короли этих стран не хотели покончить с раздорами, чтобы помочь защищать Святую Землю, и предлагали лишь материальную помощь.

В Иерусалиме в правление страдавшего проказой короля Балдуина IV (1174–1185) положение франков постепенно ухудшалось, поскольку медленное мучительное угасание монарха разжигало распри и междоусобицы между теми, кто пытался занять престол после него.[23] Только военной доблестью поселенцев удавалось сдерживать Саладина вплоть до 1187 года, когда маятник решительно склонился в пользу султана. Он сокрушил христиан в бою при Хаттине и вскоре завоевал Иерусалим, оставив франкам крошечный участок побережья. Теперь Европа была вынуждена перейти к запоздалым действиям.

«Узнав, сколь суровой и ужасной участи был подвергнут Иерусалим божественной дланью… мы не сразу смогли понять, что говорить и делать. Псалмопевец сокрушается: „О Господи, язычники пришли во владение Твое". Армия Саладина нашла на эти земли… силы наши были сокрушены, Крест Господень взят, король пленен, почти все погибли от меча или попали во вражеский плен… Епископы, тамплиеры и госпитальеры были обезглавлены пред Саладином… эти свирепые варвары жаждали христианской крови и со всей силой стремились осквернить святые места, уничтожив в этих землях поклонение Господу. Сколь велика причина скорби нашей и всех христиан!»[24]

Этими яркими и трагическими фразами Григорий VIII оплакивал разгром армии христиан в битве при Хаттине 4 июля 1187 года. За три месяца после победы вождь мусульман Саладин ураганом прошел по землям франков. Кульминацией джихада стало взятие Иерусалима.

Потеря града Христова вызвала в Европе волну горя и ярости. Правители западных стран, по крайней мере, на время отложили привычные распри. В октябре 1187 года папа объявил Третий крестовый поход, чтобы вернуть Святую Землю. Германский император Фридрих Барбаросса (1152–1190), наиболее могущественный вождь христиан, повел за собой огромную армию в сто тысяч человек. Однако на переправе через реку в Малой Азии с ним случился сердечный приступ, от которого он скончался. Немецкая армия распалась, и битву против исламских армий пришлось вести войскам короля Филиппа Августа II Французского (1180–1223) и Ричарда I Английского (1189–1199).

На Западе эти государи были яростными противниками, и во время крестового похода их отношения едва ли улучшились. Формально Филипп был сеньором Ричарда, но фактически энергичность и военное мастерство английского короля заставляли всех расценивать его как наиболее влиятельного. Современник событий, мусульманский автор Беха ад-Дин, отмечал:

«…известие о его [Ричарда] прибытии повергло сердца мусульман в страх и трепет…. Его боевой опыт и бесстрашие в битве были несравненны, и все же в их [франков] глазах, невзирая на богатство и признание военного мастерства и отваги, его статус был ниже, чем у короля Франции».[25]

Оба короля прибыли в Левант в начале лета 1191 года. Филипп вскоре отбыл, чтобы заняться неотложными политическими проблемами в Северной Франции, а Ричард стался на Востоке на восемнадцать месяцев. Его победы Арзуфе и Яффе весьма пошатнули репутацию Саладина, но крестоносцы не смогли предпринять серьезной попытки штурма Иерусалима. Ричард приложил немало усилий к восстановлению государства крестоносцев вдоль побережья (оно простиралось от северной Сирии до Яффы в нынешнем Израиле) и для возрождения его в качестве жизнеспособной политической и экономической силы. Известия об интригах Филиппа и принца Джона вынудили его покинуть Западное Средиземноморье, но после его отъезда один из английских крестоносцев сказал, что слышал от него такие слова: