Четвертый перст - страница 25

С такими мыслями побрел вниз кушать. Только бы дали эту еду, а то нахлебников нигде не любят, а тут и подавно. Сколько меня еще кормить тут будут бесплатно, непонятно. Надо будет переговорить с Тонким и прояснить мелкие детали нашего сотрудничества.

— Утро доброе, уважаемый. — обратился я к карлику за стойкой.

Хмурый взгляд стрельнул в меня из — под густых бровей.

— А, нахлебник пришел. — скривил при этом рожу до неузнаваемости, я же мысленно поставил себе пятерку за свою догадливость.

— Можно чего-нибудь перекусить?

— Для тебя? Возможно…

По одному только тону можно было многое понять. Главное вовремя сделать улыбку помилее и не вызывать у него неприязнь.

— Садись, сейчас принесу — сказал карлик и нехотя ушел на кухню.

Ждать пришлось долго, а то что принес карлик блюдом то назвать сложно было. Отвратительная на вид каша ни в коем случае не повышала мой аппетит, делать было нечего, и я принялся за еду. Сделал себе зарубку на память, что если захочу вкусно поесть, надо будет с Тонким садиться за один стол, тогда меня не обидят и накормят как царя. До сих пор помню тот сытный и вкусный обед.

Быстро. перекусив, отправился на утренние процедуры. Пока искал где можно умыться и привести себя в порядок, видел через забор большой поток людей, направляющийся в сторону центра и более мелкий поток направлялся на выход из города. Менталитет у людей был немного другой, все буквально с презрением относились к тем, кто ниже их по социальному статусу, как к говну, и лебезят перед высшими чинами. Такое чинопочитание у нас было только в армии, где старшие чины свободно пользовались своим служебным положением во благо себя.

Вода в бочке была ледяная, утреннюю сонливость сняло как рукой. Снял рубаху и обтер торс бодрящей водой. Ребра благодарено заныли, протер и спину, как я такой грязный лег спать не знаю, видимо слишком сильно устал вчера и не обратил на такое внимание. Сидя на небольшой скамеечке грелся на солнышке, очень не хотелось одевать рубаху на мокрый торс, она будет неприятно липнуть к телу, тем более солнечные лучи ласково обжигали мое тело.

Всё же надо выпрашивать аванс вперёд, иначе на таких кредитах долго не проживу. Можно конечно обратиться в какой — нибудь банк, возможно которых нет, или можно обратиться к ростовщикам, такие люди во все времена были. Хотя последние заломят такие проценты, что буду расплачиваться с ними до скончания веков, так что мне симпатичен был первый вариант, хотя мне нужно будет унижаться. Что только не сделаешь ради денег?

— Здравствуйте.

Я оглянулся и на заборчике увидел вчерашнего пацана. Под глазам был приличного размера фингал.

— И тебе не хворать. — сам про себя подметил, что парнишка теперь более почтительно обратился ко мне, и на вы.

— Это да, это важно. — кивнул в ответ он, смешно наклонив при этом голову на бок.

— Чего тут трешься?

— Мне сказано вас проводить на тоже самое место. Если вам что-то нужно будет, можете ко мне обратиться.

— Да? И список всех таверн в городе достать сможешь?

— Ой, не, это не ко мне. Хотя я и так все и про всех знаю. Но не про это. — сам себе начал перечить парень.

— Ха — ха — ха, понял, все понял. Давай пройдемся, не грех такому всезнающему компанию составить. — и двинулся за ускакавшим пацаненком.

Шли по той же дороге, что и в прошлый раз. Голова моя так же вертелась вокруг своей оси и пыталась все рассмотреть. Бедность этого района была запредельной. Люди, живущие в этих трущобах выживали, но никак не жили. Худые старики были на каждом шагу, кто по сильнее что-то мастерил руками, дети бегали вокруг и что-то носили, передавали, шушукались тайно посматривая по сторонам, но никто из них не играл. Только маленький карапуз трех лет рядом с большой лужей яростно теребил деревянного медведя, разыгрывая очередной эпический бой между неизвестным и властителем леса.

Тоска прошибла мое сознание, жалко смотреть на такое, хоть разумом и понимаешь, что такое везде, и от этого не уйдешь. Бедность — это человеческий порог, алчные люди будут всегда тот, кто заботится только о себе, даже я один из таких. Обогащение себя за счет других это основа любого общества, нет такой утопии. Правда, не хочется об этом думать. Надо в себе видеть только лучшее, что бы со временен поверить в свою же ложь и делать хорошие вещи.