Четвертый Рим - страница 4

Лица прихожан сияли от возбуждения и счастья. Отовсюду неслись ликующие голоса, слезы очищения омывали, казалось, не только лица, но и души. Запеваемые один за другим псалмы накатывались, как ласковые волны теплых морей.

Двери церквушки раскрылись, и другие ее постоянные обитатели — бомжи, выставляемые на время эзотерических служений, привлеченные звуками музыки, неумело крестясь и испуганно озираясь, робко стали втягиваться внутрь. Их не останавливали. Наоборот, люди рвались друг к другу, ища с кем бы поделиться благой вестью. Непонятно было, продолжал ли кто-либо еще петь или нет, но музыка росла и ширилась, захватывая мир.

— Когда ясновидец видит золотоцветного создателя, он достигает высочайшего соединения, — ликовал бурят.

Даже в ушах отца Климента отчего-то зазвучала музыка. Неожиданно для самого себя, невозмутимый священник, не сходя с места, упал на колени и горячо зашептал:

Внезапно все стихло. Свет ушел. Зато вспыхнул угасший было костер. Отец Климент поднял взгляд на восточную стену, но она вновь была чужой и безмолвной. Священник опустил голову, как бы вслушиваясь.

Окружающий мир воздействует на человека бесконечно, а его любовь и ненависть не имеют предела, и люди истощают себя в желаниях. Когда же любовь и ненависть сдерживаются сердцем, в душе рождаются звуки. Так было с отцом Климентом сегодня, и вот сейчас он думал о музыке.

В справедливом обществе музыкальные звуки мирные и тем самым доставляют людям радость, в неупорядоченном обществе музыкальные звуки злобны и тем вызывают гнев людей, в гибнущем государстве музыкальные звуки печальны и тем вызывают тоску. Сколько он помнил народные песни России, мало было в них радости, но и злобой они не дышали. Оттого ли, что государственность Российская веками не могла установиться, по другим ли причинам, — задумываться об этом, с одной стороны, было недосуг, да и далеки были от него сейчас эти проблемы, а с другой стороны, уйти от них было невозможно потому, что иначе не завершить было ему свой многолетний подвиг познания мира.

Предвечный недвусмысленно показал, что рассматривает встречу с ним как музыкальную партию, и, значит, ответить можно было только на заданном языке. Ибо, — как он понял сейчас, — музыка истинного пути не слухом или зрением воспринимается, то есть это не светомузыка, и вообще не музыка в традиционном понимании, а особая форма энергии без использования каких-либо вспомогательных средств, включая органы чувств. Композитор здесь — не профессионал, постигающий тайны нот и струн, а искусный чтец человеческой души.

Когда не проявляют удовольствия, гнева, печали и радости, это называется состоянием середины. Когда их проявляют в надлежащей степени, это состояние гармонии. Середину считают наиважнейшей основой действия людей на Земле; гармония — это путь, которым должна следовать Вселенная. В ритмах музыки закодирована жизненная энергия великого начала. Когда удастся достигнуть состояния середины и гармонии, в природе установится порядок, все сущее расцветет и зазвучит Высшая музыка. Эта Высшая музыка конечно же служит основой и обычной музыки, но не многим дано услышать ее.

Вот только композитору желательно творить, когда в государстве царит спокойствие, все вещи пребывают в безмятежном состоянии, народ следует за тем, кто стоит над ним. А он должен принимать за образец смех утопающего, пение приговоренного к смерти, танцы умалишенных, чтобы рассказать о том, как государь и подданные путают свои места, отцы и сыновья покидают родной край, мужья и жены разлучаются, народ приходит в отчаяние. Но такое ему выпало время.

— …Это предание себя на потворство страстям… самоистязанию… неблагородно, бесцельно. Совершенный нашел средний путь, который открывает глаза и разум, ведет к успокоению, познанию, просветлению, нирване. Это кругом все правое, — тут бурят поднял вверх правую руку, зачем-то ее внимательно осмотрел и продолжил: — Вера, решимость, слово, дело, жизнь, мысль, самопогружение.