Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви - страница 4

Валентина: Что уж там…

Анна: Ты такая правильная с юности была, и боги свои были, и верила пылко. Молодец!

Ирина: Маме было бы больно всё это слышать.

Валентина: Я молчу.

Анна: А у тебя, Валя, правильной такой, Светка шалавой получилась или хорошая девка? На меня похожа или на Ирку?

Валентина: На отца она похожа.

Анна: Ну это само собой. А так, как баба бесшабашная или как Ирка наша?

Валентина: Скажи ей… Просидела на своих работах — ни детей, ни мужа, очередь на квартиру в те времена всем уступала и без квартиры осталась. Виктору сто лет назад от ворот поворот дала.

Ирина: Я по распределению тогда уехала.

Валентина: Видишь, по распределению.

Ирина: Я, Боря, пастилы тебе наделаю, по старинному русскому рецепту. Поможешь мне яблоки взбивать?

Анна: Мы ненадолго, Ира.

Валентина: Чаю хоть попьёте?

Анна: И чая попью, и пирогов поем. Хорошо тут. Мы ехали: все родное, цвета какие яркие-яркие! Недаром говорят — родина. А помните, девчонки, когда мы еще в школе учились, как хотели отсюда уехать. В столицу или в город покрупней.

Ирина: Все и разъехались. Только в столицу никто не смог.

Анна: Не по зубам оказалась.

Ирина: А я до сих пор хотела бы там жить. Театры, музеи, красиво, мест много хороших, кино там другое и мероприятия разные. А у нас тут что? Тут совсем ничего нет. Музей кукол был, и тот развалился. Один краеведческий, так туда без слез не зайдешь.

Анна: Я еще в детстве туда ходила. Там все о войне.

Ирина: О войне. Для тети эта война никогда не закончится.

Валентина: Да. Не вернулся её Андрюшенька. Шапошников Андрей Дмитриевич, гвардии сержант. Так и пропал без вести. Где она, Познань? И ничего..нет могилки..цветы не положить. Да и поверить, что нет, так и не смогла. Не поверила Бушка в эту правду.

Ирина: Я бы, наверное, тоже.

Валентина: Что тоже?

Ирина: Тоже не поверила бы. Ждала бы.

Анна: Дуреха.

Ирина: Аня, она ведь понимает, кто, что, сама за собой до сих пор ухаживает, а верит, что он вернется. Всю жизнь верит, что он вернется.

Валентина: А ведь каким красивым был. На фотографии такой взъерошенный. 22 было, когда ушел.

Анна: Она по-прежнему письма перечитывает?

Ирина: По-прежнему, Аня.

Анна: Наша Бушка. Смешно, Борька говорил на маму Бабушка, а на Серафиму Бушка. Как будто маленький понимал, что обе бабушки, но разные.

Ирина: По-прежнему наша Бушка письма перечитывает и по-прежнему с собой носит. Помнишь, как дядя Андрей пишет: Милая моя, прогоним врага..Я без слез их читать не могу.

Анна: Печально, конечно, но всю жизнь ждать — это слишком.

Ирина: Любовь большая. Любовь разве может быть слишком?

Анна: Может, Ира, может.

Ирина: Да она выжила, потому что ждала, она сейчас живет, потому что ждет, потому что любит! Невеста она, не жена — невеста, а с ним одним всю жизнь прожила.

Ирина берёт ведро и уходит в сад.

Анна: Завечерело быстро. Хорошо-то как. Яблонями пахнет. Боря, любишь пирожки с яблоками? Да ты у меня всё любишь, молчаливый ты мой, опять своими игрушками забавляешься, иди, бабушке помоги спуститься.

Валентина: Мама, может, джема завести еще на завтра.

Анна: Мама, вы уже собрались?

Ангелина Ивановна: Не совсем, дочка. Я девочкам еще не говорила.

Анна: Сейчас я Ирину позову, тогда скажешь.

Анна (кричит): Ирина, Ирина!

Ирина, идет, подбирая по тропинке яблоки. Все усаживаются вокруг стола.

Ангелина Ивановна: Дети, тихо. Я решила. Мы с тетей Серафимой решили, что переезжаем в дом престарелых. Дом продаем. Деньги мы отдаем Борису. Вот что я хотела вам сказать.

Валентина толкает рукой ведро с яблоками, оно падает, и яблоки снова рассыпаются по земле. Ирина начинает их подбирать.

Анна: Валя, да пойми ты, за ними уход там будет. Мы карты раскрыли, ничего не скрываем, ничего тайно не делаем, все собрались, мы сказали.

Ирина: В дом престарелых? В дом престарелых?

Валентина: А я еще сомневалась, зачем ты едешь, Аня!

Ангелина Ивановна: Это мое решение, а не ее.

Валентина: Хорошо за себя ты решила, а за тетю Серафиму, кто решил? Кто решил? Ты ее спросила, она может тебе честно ответить?

Анна: Мамина это воля, её желание. Боря — единственный мужик.

Валентина: Дак речь шла о том, что дом в наследство он получит, хозяйство поднимет, а история-то оказалась другой: мама решила в дом престарелых идти? Это вообще возможно? Что вы делаете? Подождите. Вы же никто не знаете. Как я сразу не поняла? Мама, ты не знаешь очень важной детали. Мама, Ирина хочет с вами остаться. Точнее не так: ее выгнали, на пенсию она снимать квартиру не сможет, даже комнату не сможет. Она здесь останется. И точка. Дом не продается. Интересная была бы картина, а Аня? Маму — в дом престарелых, Серафиму — в психушку, Ирину — на улицу, а тебе деньги? Что у тебя такого случилось, Анечка?