Четыре королевы - страница 3

Германии, — третью. Граф Анжуйский, брат короля Франции,

женился на самой младшей и получил за нею графство Прованс,

ибо по обычаю той страны младшему из детей достается

все, а наследника мужеского пола там не было.

Анонимный хронист из Реймса, 1260

Рамондо Беренгьер четыре царства

Дал дочерям; а ведал этим всем

Ромео, скромный странник, враг коварства.

Данте Алигьери, «Божественная комедия: Рай», Песнь VI, стих 183 (пер. М. Лозинского)

Вдыхая воздух, чую сладкий дух Земли Прованса;

О том не будет мнений двух:

Всем, всем хорош тот край

Меж Роной и Дюрансой!

Когда его добром помянет кто,

На слово каждое хотел бы слышать сто,

Так в памяти краса его сияет…

Меж гор и моря нету лучше края!

Пейре Видаль, трубадур (1180–1206)

Границы Прованса определены самой природой: с запада — течением Роны, с северо-востока — высокими горами Савойи, с юга — сине-зелеными водами Средиземного моря. Край этот, с его виноградниками, мягким климатом, обилием солнца и цветов, воплощал средневековый идеал изысканного сада. Кажется вполне логичным, что история четырех сестер, которым предстояло стать наиболее желанными женщинами XIII столетия, начиналась в таких восхитительных декорациях.

Салимбене де Адам, монах-францисканец, живший в резиденции архиепископа в городе Экс-ан-Прованс, называл эту землю «весьма благоприятным для здоровья местом, где изобилует зерно». Главные города, Авиньон и Арль, располагались на берегу Роны. Они обслуживали торговцев и путешественников, которые плыли на юг, поскольку эта река была самым удобным путем в Марсель — порт, в свою очередь служивший отправным пунктом для желающих попасть в богатые и экзотические порты Сицилии, Кипра и Константинополя.

Как и вся остальная Европа, графство Прованс (под управлением графа, как герцогство управлялось герцогом, а королевство — королем) было слабо заселено и жило сельским хозяйством. Огромные пространства все еще пустовали, лишь кое-где стояли хутора или замки. Одной из важнейших крепостей графства был Тараскон. Высокая, надежная, с тяжелыми каменными башнями, она господствовала над окружающим пейзажем. Узкие и высокие окна цитадели, как темные недоверчивые глаза, напоминали, что в Средние века даже сад нуждался в защите.

Естественная красота провансальского пейзажа производила столь сильное впечатление, что вдохновляла голос средневековой культуры — трубадуров, странствующих поэтов, которые сочиняли и слова, и музыку, а затем исполняли их перед аристократической публикой. Трубадуры в Провансе были настолько многочисленны и настолько характерны для менталитета и эстетики его жителей, что в Европе графство прозвали «Поющей землей», а хронисты уверяли, будто сам Карл Великий когда-то завещал Прованс поэтам.

Маргарита, Элеонора, Санча и Беатрис, дочери графа и графини Прованских, выросли в трубадурской атмосфере. Эта атмосфера не только играла значительную роль в их воспитании — она была частью фамильной традиции. Их отец, Раймонд-Беренгер V, был потомком целого ряда поэтов. Его дед, Альфонс II, король Арагона, было высоко чтимым трубадуром, чьи стихи хвалил Пейре Видаль, величайший поэт его времени. Раймонд-Беренгер V унаследовал от деда талант и страсть к литературе и поддерживал реноме трубадура. Он писал стихи, его замок всегда был открыт для поэтов и менестрелей, его двор считался средоточием культуры.

Трубадуры представляли собою особое сообщество, микрокосм в рамках «большого света», и их поэзия отражала разнообразные вкусы и интересы западноевропейских культурных слоев. Трубадуром мог стать человек любого сословия, профессии, выходец из любой страны. Среди них бывали и владетельные сеньоры, и сыновья булочников, и даже сервы[2]. Женщины также поддавались чарам поэзии и странствовали по южным областям Франции, сочиняя песни; их называли trobairitz.

Хотя в наши дни трубадуров помнят в основном как певцов, им случалось исполнять функции современных журналистов, политических комментаторов, военных корреспондентов, разносчиков сплетен, актеров, писателей и даже чиновников; они были сатириками, придворными артистами — и шпионами. Для здравомыслящего воина трубадур был столь же необходим, как и солдат-копьеносец: как могла разойтись по свету слава о деяниях героя, если рядом не было никого, чтобы сложить достойную их песню?