Четыре Ступени (СИ) - страница 66

- Ну, вот, - хитро поглядывая вслед Галине Ивановне, потёрла руки Панкратова. - Дело сделано. Сегодня после уроков зайдёшь к ней в кабинет, обговоришь условия. Только не забудь, иначе потом от неё фиг чего добьёшься. Галка - зануда по призванию, педант по диагнозу. Необязательных людей терпеть не может. Да, и не бери у неё телефоны клиентов, свои координаты оставь. Не ты должна звонить людям с предложением, а они тебе. Ещё и упрашивать. Поняла?

Светлана потрясла головой. После уроков она опрометью бросилась в кабинет завуча. И через неделю уже обзавелась частными уроками, более высокооплачиваемыми, чем у неё случались раньше.

Мама посоветовала выказать благодарность завучу. Совет выглядел вполне разумным. Коробку конфет “Раффаэлло”, купленную с первых же денег за новое репетиторство, Галина Ивановна встретила благосклонно. Она безмолвно качнула головой, прикрыв на секунду глаза и подбородком показывая место, куда следовало поместить конфеты. О, этот уникальный подбородок Галины Ивановны! Зачастую по нему прочитывалось многое в её настроении, мыслях, как, например, сейчас. Жестом оборвала лепет “спасибо… так признательна… если что нужно…” и жестом показала, мол, иди, иди. Светлана послушно ретировалась. Не забывала после к каждому празднику нести Галине Ивановне небольшие подарки в знак благодарности.

Она действительно была благодарна завучу. В материальном плане дела Светланы немного поправились. К некоторому облегчению, мама устроилась на работу. Уборщицей в небольшой офис пошла. В другие места по возрасту не брали. Полная обеспеченность, конечно, не наступила. Зато не приходилось тратить время перед прилавками магазинов и витринами рыночных ларьков, обдумывая: брать вот те сосиски, вот эту рыбу, фарш или без них нужно обойтись, чтобы денег до следующей зарплаты хватило. Могла теперь Светлана позволить себе одежду подороже, обувь покачественней. Преподаватель английского языка принадлежит к педагогической школьной элите. Одеваться должен соответственно. Пусть с барахолки, но так, чтобы никто не догадывался.

Время утекало, словно вода сквозь пальцы, за кучей забот летело незаметно. То нужно сделать и то, и вот это. Некогда остановиться, подумать о себе самой, о личной неустроенной жизни. Оно и к лучшему. В свободное время требовалось отдохнуть насколько возможно, а не тосковать о бездарно пролетающих днях, в которых нет любви, своего дома, друзья подолгу пропадают, не вспоминая о тебе месяцами, и кроме родителей ты, по большому счёту, никому не нужна.

Тосковать Светлана не желала, гнала от себя печальные мысли. В душе холила и лелеяла гордость. В самом деле, почему бы не гордиться собой? Всегда подтянутая, аккуратная, вежливая, работу выполняет хорошо, качественно, ничего никогда не забывая, зарабатывает на содержание семьи свои трудом. Особенно гордилась Светлана тем, что всё успевает. Многие ли способны? Аркадий Сергеевич подшучивал иногда, дескать, в “синий чулок” дочь скоро превратится. Светлана не обижалась, поскольку ничего страшного в “синих чулках” не наблюдала. Если родители начинали озвучивать переживания о нескладной судьбе дочки, отмахивалась. Судьба как судьба, как десятки тысяч других таких же судеб.

Только в юности человеку кажется, что именно он совершенно уникален, что именно ему предстоит совершить нечто необыкновенное - мировое открытие, например, спасение человечества, высокий подвиг, - или же разбогатеть несусветно, или каким-то другим способом непременно прославиться, по крайней мере, жить интересно, значительно. Взрослея, ныряя с головой в реальную жизнь, теряешь иллюзии по поводу собственной исключительности. В результате кто-то ломается душевно, озлобляясь на мир и людей, кто-то пускается во все тяжкие, кто-то кичится обыкновенностью. Есть и такие, которые не задумываются. Светлана задумывалась. Однако переход от юношеского эгоцентризма к трезвым взглядам взрослого человека совершился в ней плавно и незаметно. Просто однажды она поймала себя на мысли, что не ждёт впереди чудес, грандиозных праздников, неординарных событий, что научилась искренно радоваться малому, и в радости малому есть истинная глубокая прелесть. Выходя утром из дома, она останавливалась и оглядывалась вокруг. Соседние дома, спешащие по делам люди, деревья, смотря по сезону, голые или одетые листвой, кошки и бродячие собаки у подъездов, голуби на карнизах, неяркое утреннее солнце или серая пелена неба - всё казалось чистым, вымытым до прозрачности. Линии чёткие, цвета пастельные. И, как будто впервые видя этот мир, Светлана радовалась ему. Улыбалась и домам, и людям, и солнцу, если конечно, день обещал быть солнечным. Радовалась, подходя к школе, когда приходилось всё чаще отвечать на приветствия. Радовалась хорошо прошедшему уроку, радовалась, когда негодник Иванов или пакостник Сидоров делали то, что от них требовалось. О, какое удовольствие можно было получить от вымечтанной книги, нечасто покупаемого пирожного, любимого старого фильма, вдруг показанного по телевидению. Увы, праздники почему-то перестали приносить былой восторг. Светлана радовалась им. Радовалась, как дополнительным выходным. Можно поспать подольше, поваляться в ванне с горячей водой и подаренной учениками на 8-е марта ароматной пеной, посмотреть телевизор. Забыв о конспектах к урокам и репетиторстве, о суете будней, о долге и обязанностях. Маленький кусочек свободы.