Четыре Ступени (СИ) - страница 71

- Тебе же помогли? - Люська смотрела с весёлой задиристостью.

- Помогли. И тут же некая Людмила Семёновна решила, что неспроста сей знак внимания. Не иначе, как определённый интерес у мужчины возник. То есть, просто так, без интереса, мужчина посторонней женщине не поможет. Но ведь это неправильно. Не так должно быть.

- Должно, не должно, - уныло вздохнула Люська. - Надо исходить из того, что есть.

- Может, и надо, - задумчиво согласилась Светлана. - Но ужасно жалко, что нормальные мужчины нынче редкость.

- А кто сказал, что твой Дубов нормальный? Может, он сейчас помог, потому что у него настроение хорошее было, а завтра мимо пройдёт, не оглянется?

Но и завтра, и послезавтра, и через месяц, и всегда новый преподаватель поражал воображение коллег отменным воспитанием. Сперва женщины, непривычные к вежливому мужскому вниманию, ссорились между собой. Каждая считала, прежде всего к ней он проявляет непрофессиональный интерес. Со временем постепенно привыкли к манере Дубова любой женщине помочь надеть пальто, сумки до метро дотащить, если ему по дороге, вперёд пропустить. К хорошему привыкаешь быстро. И быстро во вкус входишь. Следовало ожидать, что у Павла Николаевича не сложатся отношения с трудовиком и физкультурником. Ничуть не бывало. Преотличненько сложились. Трудовик с физкультурником вдруг спохватились - ба, они же не бесполые, а вроде как мужики, - и пыхтели, стараясь соответствовать гордому званию. Без привычки оказалось трудно. Опозориться друг перед другом - стыдно. Стыд перевешивал. Смешно сказать, но присутствие Павла Николаевича всех заставило вести себя более сдержанно, воспитанно и корректно. Атмосфера в педколлективе неуловимо поменялась.

Дубов нравился Светлане. Она осознавала это. Понимала, что такой мужчина не для неё. Прикладывала все усилия для сохранения равновесия в сердце. И всё же, и всё же… Наблюдала за ним, обдумывала его слова, поступки. Иной раз чисто по-человечески завидовала. У него не возникло проблем с коллегами, не возникло проблем с учениками. Вторая четверть не закончилась, а у Павла Николаевича образовалось своё собственное, только его место. Стало казаться, что он работал в их школе всегда, и уже привычен, необходим не меньше завуча или самого директора. Вот ведь, умеют же некоторые. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, всё было тем самым нужным, правильным, без внутренних противоречий, без лицемерия и ханжества. Так, во всяком случае, Светлане казалось. Да и не ей одной. Спокойно, незаметно, непонятным образом в два счёта приобрёл он нешуточный авторитет. Часто к нему обращались с неясным, спорным вопросом, спрашивали совета, интересовались в первую очередь его мнением. Школьники, к удивлению, признали право нового словесника быть несколько старомодным. Не поднимали насмех манеры и речь Павла Николаевича, не корчили рож за спиной, не передразнивали и не ехидничали. И даже прозвища ему никакого не дали. Оценить натуру Дубова точно, хлёстко, в одно, два, три слова - не выходило.

Лев Яковлевич был в полной мере доволен новым сотрудником. Галина Ивановна начинала таять при одном взгляде на Дубова. Одинокие, молодые и не очень, училки продолжали делить между собой Павла Николаевича, не собираясь уступать его конкуренткам. Одна Панкратова время от времени высказывалась нелицеприятно. Не везде, не для всех, как привыкла, а только в обществе Светланы. Люська не верила своим глазам, искала подвоха, подземного течения, скрытых от людей гнили и червоточин. Не находила. Потому подозревала Дубова неизвестно в чём ещё больше.

- Слишком хорош. Слишком правильный. В природе такого не бывает. Не так что-то с этим Дубовым. Нутром чую, - делилась она со Светланой. Светлана не отвечала. Отмалчивалась. Люськино нутро было инструментом сверхчувствительным, точным подобно микронометру. Но оно вполне могло дать сбой. Тем более, что, тайно не доверяя положительному в Павле Николаевиче, Люська умудрилась в некотором роде сойтись с ним ближе остальных. С единственной из всех коллег, с Панкратовой, он перешёл на “ты”. Остальным неизменно “выкал”. Его манера обращаться ко всем на “вы” Светлане импонировала. Стимулировала как её, так и других. Появлялось некое уважение к себе, ощущение себя умной, интересной, достойной. Чувство собственного достоинства просыпалось, вот.