Четырехкрылые корсары - страница 22

Так изображены в одной старой книге гнезда ос, именовавшиеся в прошлом Татуа морио; современное их название Эпиона татуа

Ормерод, искусственно выкармливая личинок, заметил, что, если кормить их только медом с водой, они недолговечны: «через несколько дней их движения делаются более медленны и они умирают». Видимо, замечает Ормерод, «в уходе ос за личинками есть что-то необходимое для последних, чего я не мог им заменить». Это предположение говорит о проницательности исследователя. Далее в главе об осах Ульриха Машвица содержится ответ на умную догадку, полученный сто с лишним лет спустя.

В книге, которую Ормерод опубликует позже, он напишет: для успеха в исследовании ос исследователь должен их любить! Вслушайтесь, с каким живым чувством он рассказывает о своих подопечных в статье, опубликованной Рулье:

«Взаперти осы более вялы и делаются более ручными, чем в диком состоянии…

Гнездо прожило у меня до конца января… Осы казались всегда весьма довольными, когда я мыл стенки стеклянного ящика, в котором они жили, и никогда не мешали мне в этом деле, хотя я повторял его почти ежедневно в течение нескольких недель. Мне казалось, что они знали меня. Это происходило, может быть, и оттого, что я знал их и всегда старался не тревожить гнезда при этой операции…»

Книга Ормерода о его любимцах и об их удивительных повадках вышла в Лондоне в 1868 году. Одна мысль из этой книги — а именно: для успеха в исследовании ос исследователь должен их любить! — стала эпиграфом к опубликованной в Англии же в 1973 году монографии «Осы». Автор ее Джон-Филипп Спрэдберри заключает книгу огромным списком использованной литературы. Здесь в числе других обозначены публикации и русских исследователей ос, в частности Г. А. Мятзехина-Поршнякова, С. И. Малышева.

Запомним эти имена! Они нам еще встретятся далее.

Летом 1535 года один испанский корабль неожиданно попал между Панамой и Перу в полосу мертвого штиля и полностью потерял скорость. Паруса на мачтах обвисли. Спокойная гладь вод почти незаметно сносила судно по курсу проходящего здесь глубокого океанского течения. Ныне оно во всех лоциях мира показано, как течение Гумбольдта, но во времена, о которых идет речь, оно никакого собственного названия еще не имело. Мало кто вообще подозревал о его существовании. Не родился даже прапрапрадед всемирно прославленного впоследствии путешественника и естествоиспытателя Александра Гумбольдта, который на рубеже XVIII и XIX веков посетил эту часть планеты.

Гумбольдт совершил здесь множество разных выдающихся открытий, описанных в его 30-томном сочинении, которое, между прочим, и положило начало географии растений как науке, а сверх того включало историю и обоснование ряда чисто географических понятий. Здесь, в частности, и было подробно описано действующее в просторах Тихого океана мощное течение, поднимающееся вдоль чилийских берегов на север и около Перу поворачивающее к западу.

На корабле, о котором здесь говорится, плыл Томасо де Ферланга — образованный человек, личность в некотором смысле историческая. Именно ему история приписывает честь открытия целой группы островов между 89-м и 92-м западными меридианами в тихоокеанской тропической зоне.

То была эпоха, когда даже открытие нового архипелага в океане, снятие с карты мира «белого пятна» еще могли происходить случайно. Корабль случайно попал в полосу штиля; случайно штиль продолжался все время, пока корабль уносило течением к западу от нужного курса; течение случайно привело корабль к каким-то неведомым островам; на корабле случайно оказался человек достаточно просвещенный чтоб зарегистрировать обнаруженные в океане острова, которые до того не были обозначены на картах… Из счастливого сцепления случайностей и родилось открытие архипелага.

Возможно, первооткрыватель архипелага Томас де Ферланга и дал вновь открытым островам какие-нибудь названия, сегодня они забыты, но есть ли смысл рыться сейчас в старинных хрониках, в летописях географических открытий, чтоб их найти?