Чикаго - страница 13
— Давай быстрее. У нас сюрприз.
Войдя в столовую, он увидел рядом со своей дочерью ее друга Джеффа — молодого человека лет двадцати пяти, худого, бледного, с красивыми голубыми глазами и тонкими поджатыми губами. Его мягкие каштановые волосы были заплетены в длинную косичку. Он был одет в белую фланелевую футболку, голубые джинсы, испачканные краской в нескольких местах, и старые сандалии, из которых выглядывали грязные пальцы. Джефф подошел пожать Раафату руку. Жена пояснила:
— Сегодня вечером Джефф закончил новую работу. Он решил, что мы будем первыми, кто ее увидит. Ну разве это не мило?
— Здорово! Добро пожаловать, Джефф!
Произнося это, Раафат боковым зрением заметил, что жена уложила волосы, накрасилась и надела новые вельветовые брюки.
Джефф пожал ему руку и сказал, смеясь:
— Позвольте быть с вами откровенным… Ваше мнение мне небезразлично. Когда я дописывал свою новую картину, то думал только об одном — что Сара будет первой, кто ее увидит.
— Спасибо, — прошептала Сара, сжимая его руку в своей и с восхищением заглядывая ему в лицо. Митчелл, не замедлила задать вопрос, будто брала интервью на телевидении:
— Скажите, Джефф, что чувствует художник, когда завершает картину?
Джефф откинул голову назад, уставился в потолок, зажмурился и задумался. Он вытянул руки перед собой, словно хотел объять весь мир, и мечтательно произнес:
— Не знаю, как это описать. Самый прекрасный момент в моей жизни — когда я кладу последний мазок на холст.
Эти слова так впечатлили женщин, что они как зачарованные уставились на него.
— А сейчас, — сказала Митчелл, — как думаешь, Раафат? Приступим к ужину или сначала посмотрим картину?
Раафат был голоден, но покорно ответил:
— Как скажешь.
Сара захлопала в ладоши и весело закричала:
— Не могу терпеть ни секунды. Хочу ее увидеть!
— И я не могу, — сказала Митчелл со смехом и потянула Раафата за руку в угол зала. Там на мольберте Джефф уже установил картину и накрыл ее белой блестящей тканью. Некоторое время все постояли перед мольбертом, затем Джефф вышел вперед и эффектным театральным движением дернул за край ткани. Полотно спало, Сара и Митчелл в один голос воскликнули:
— О! Это великолепно! Великолепно!
Сара закружилась, запрыгала на цыпочках и расцеловала Джеффа в обе щеки. В это время Раафат разглядывал картину, медленно качая головой, как будто пытаясь осмыслить ее. Все полотно было покрыто темно-голубой краской, по центру три крупных желтых пятна, а в верхнем левом углу красная линия, еле различимая на темном фоне. Сара и Митчелл наперебой хвалили Джеффа, в то время как Раафат продолжал хранить молчание. Митчелл спросила его мягко, но в голосе ее прозвучал упрек:
— Неужели тебе не нравится эта изумительная картина?
— Я хочу понять ее, но у меня традиционный вкус.
— Что вы имеете в виду? — спросил Джефф, и лицо его вмиг помрачнело.
— Честно говоря, Джефф, — ответил виновато Раафат, — я предпочитаю старую школу живописи, в ней я разбираюсь лучше. Ну, когда художник рисует портрет или пейзаж. Что касается современного искусства, то его я, правда, не воспринимаю.
— Очень жаль, что у вас такой примитивный вкус. Я ожидал от вас большего, ведь вы учились в Америке. Искусство понимается не разумом, а постигается чувствами. Кстати, Раафат, прошу вас не произносить в моем присутствии слово «живопись», поскольку это действует мне на нервы. Живописи учат в начальной школе. Пластические искусства гораздо шире.
После внезапной вспышки гнева Джефф сделал глубокий вдох и с презрением отвернулся. Он снова обратился к женщинам, улыбаясь через силу, чтобы изобразить глубоко обиженного художника, который решил забыть обиду, поскольку злопамятство не в его натуре. На Митчелл это подействовало, и она с укором закричала на мужа:
— Если ты не разбираешься в искусстве, Раафат, то лучше помолчи!
Раафат улыбнулся и промолчал. Через некоторое время они вчетвером сели ужинать — Джефф рядом с Сарой, а Раафат рядом с Митчелл, которая в честь дорогого гостя открыла бутылку хорошего болонского вина.
Влюбленные были увлечены друг другом и о чем-то перешептывались. Митчелл смотрела на них с явным одобрением.