Чикагская петля - страница 43

Брюки сидели на мужчине свободно. Он подошел к сидящему в согнутом положении Паркеру. Его колени были на уровне его коленей, щека Паркера была на уровне кожаного ремня мужчины.

— Открой рот! — скомандовал мужчина.

Паркер подчинился. Мужчина положил ему в рот свой указательный палец, и Паркер начал сосать, втягивая его как можно глубже, касаясь языком кожи, под которой мясо и кость. Он играл с пальцем языком, желая доставить мужчине удовольствие.

— Тебе нравится это, — гипнотизировал Паркера мужчина, — тебе очень нравится.

И Паркеру не нужно было отвечать — он был рад, что просто физически не может ничего сказать. Ему нравилось убеждать мужчину в том, что тот прав, посасывая его палец и лаская его своими губами.

Мужчина больше ничего не говорил, а когда он вынул свой палец изо рта Паркера, тот поднял голову и смотрел на него умоляющим взглядом.

— Хочешь еще? — прошептал мужчина. И Паркер сполз с края кровати на колени.

Возбужденное и гротескное «Да!» сорвалось с его губ, и он, подчиняясь, встал на четвереньки на пыльном ковре между кроватью и стульями. Он был в такой позе, словно искал что-то маленькое и ценное, уронив это только что под кровать. Он почти касался лицом пола. Он опирался на локти. Наконец он был в таком положении, которого заслуживал.

Паркер сомневался в том, следует ли ему взять инициативу в свои руки. Ему хотелось остаться так, на четвереньках, и его разрывало одно желание: чтобы мужчина грубо взял его сзади, раздирая его до крови, словно лишая его девственности большим членом.

Он начал что-то шептать, все еще не решившись поднять голову.

— Что ты там бормочешь? — громко и резко спросил мужчина.

Паркер не мог найти слов, чтобы выразить свое желание, — слишком неожиданно. А если мужчина не согласится?

— Делай со мной все, что хочешь, — умолял Паркер, — возьми меня — мое тело!

Мужчина слегка толкнул его, и тот упал набок, а затем перевернулся. Незнакомец стоял над ним с тем же холодным безразличием: он ни разу не поцеловал его, он не ласкал его, он даже почти не касался его. Он казался таким свирепым: в шляпе, в пиджаке, в брюках и красивых ботинках. Кондиционер наполнял комнату монотонным жужжанием.

Паркера до сих пор переполнял страх, но и любопытство, и он все еще дрожал от сильного возбуждения.

— Лежи так, не двигайся! — приказал мужчина.

«Даже самая грубая команда таит в себе реальную потребность командующего», — подумал Паркер. Мужчина сказал это так быстро, что это прозвучало с нотками просьбы, еще больше возбудив Паркера.

Мужчина приспустил брюки. Паркер мгновенно сделал тоже самое.

Мужчина оседлал его и сказал: «Я сам!» Сидя на Паркере, он раздвинул ему ноги, ограничив его движения, и Паркер почувствовал, что он подчинен. Мужчина оскалился, засопел и наклонился над лицом Паркера.

— Назови свое имя! — требовал он.

— Нет! — взмолился Паркер.

— Назови!

Он сжимал его член, прижимал Паркера к полу и входил в него сзади пальцами.

— Шэрон! — простонал Паркер сдавленным голосом.

Мужчина застонал от удовольствия и продолжал:

— И ты никогда не делала этого раньше, Шэрон?

Паркер тяжело дышал: мужчина навалился на него всем телом.

— Или делала? — настаивал мужчина.

— Никогда! — сказал Паркер совсем детским голосом. Мужчина завладел им полностью.

— И тебе нравится?

— О, да!

Его скованное и дрожащее тело, казалось, парило в воздухе, вздрагивало, словно его смыло с пляжа и волны то оттаскивали его от берега, то со всей силой били о него, оттаскивали, приподнимали и бросали, тянули и толкали. Он не осмеливался дотронуться до мужчины, он надеялся, что тот продолжит свое дело.

Лампочка, казалось, прыгает над шляпой мужчины, и его плечи выделялись на фоне белого потолка. Но гостю не хватало веса. Паркер хотел, чтобы тот распластал его на полу, пригвоздил его так, чтобы он и пошевелиться не мог — удовольствие его было безграничным.

Мужчина начал вскрикивать, но не мужским голосом: его голос вдруг стал, как у маленького мальчика. Он жалобно стонал, словно изрыгая темноту и волны жара. Он двигался так страстно и часто, что в какой-то момент с него упала шляпа, и его волосы рассыпались — длинные, густые, темные волосы ниже плеч.