Чикагский художественный институт - страница 10
В 1865 живописец завершил первую из пяти картин задуманного цикла, посвященного теме игры в крокет. Данная работа — четвертая в серии. Она более других поражает своей композицией и чисто живописными качествами, в частности передачей света и тени. Интерес автора к изображению игры совпал с ростом ее популярности среди высших классов общества. Примечательно, что в то же самое время художник делал графические иллюстрации к издававшимся сборникам ее правил.
Эдуард Мане — французский живописец и график, один из художников, положивших начало импрессионизму.
После скандала с картиной «Завтрак на траве», выставленной на Салоне 1865 и признанной современниками крайне непристойной и вульгарной, столь ярко описанного Э. Золя в V главе романа «Творчество» с Мане в качестве прототипа героя Клода Лантье, мастер уехал, можно сказать сбежал, в Испанию.
Если картина «Нищий в бобриковом пальто» («Философ») (с. 41) свидетельствует о пристальном внимании художника к творчеству Веласкеса, то «Бой быков» заставляет вспомнить искусство другого великого испанца — Гойи, который в течение всей своей жизни увлекался корридой, знал знаменитых матадоров и много раз запечатлел бои.
Испанская коррида подчиняется очень жестким правилам, регламентированы все три ее части (так называемые терции, начало каждой возвещается трубой), действия и функции участников. Мане запечатлел эпизод последней терции («терция смерти»), который называется «Испытание мулеты». Он включает в себя подготовку быка к смерти при помощи мулеты — небольшого красного плаща, натянутого на деревянную палку, и его убийство шпагой.
Лошадь на холсте уже лежит бездыханная, смертельно раненная быком. На переднем плане — тореро с мулетой в левой руке и шпагой в правой. Это, несомненно, самый опасный миг корриды — герой против разъяренного быка, замершего перед атакой. Импрессионистическая манера, казалось бы, не способствует передаче драматизма и остроты момента, тем не менее именно посредством нее мастеру удается донести психологическое напряжение корриды, динамизм сцены.
Мане называли «живописцем современной жизни». М. Пруст писал: «Глаз Мане был наделен поразительной зоркостью, Париж не знал фланера, который бы извлекал столько наблюдений из своих прогулок по городу».
Эта работа Мане — словно некое художественное упражнение, заданное мастером самому себе, некий вызов законам живописи, в частности красочности, а именно написать картину в оттенках одного — зеленого — цвета. Причем так, чтобы передать весь накал страстей захватывающей скачки, запечатлеть миг, сделать «стоп-кадр». Кстати, по-видимому, этим занимается один из персонажей — возвышающаяся над толпой зрителей фигура слева — фотографирует. Живописцу удалось мастерски решить обе эти задачи — миг уловлен и художественный эффект достигнут!
На память приходят слова М. Пруста о персонаже его эпопеи «В поисках утраченного времени», художнике Эльстире, точно характеризующие данный холст: «После дебютов Эльстира мы видели так называемые „изумительные“ фотографии пейзажей и городов. Если мы попытаемся понять, какой смысл вкладывают любители в это определение, то нам станет ясно, что оно применяется к необычному обличью, непохожему на те, какие мы привыкли видеть, необыкновенному, но в то же время подлинному и оттого вдвойне захватывающему, захватывающему потому, что оно поражает нас, выводит из круга представлений и одновременно, что-то напомнив нам, заставляет уйти в себя».
В Испании, куда после общественного порицания за картину «Завтрак на траве» отправился Мане, в Мадриде, в музее Прадо, он познакомился с работами Эль Греко, Гойи и Веласкеса. Под влиянием новых впечатлений (особенно от творений последнего) живописец задумал два полотна на тему, которую можно условно сформулировать как «Нищий: облик и сущность». Так появились данное произведение и картина «Нищий с креветками», одного времени создания. Обе были приобретены чикагским музеем. Параллелью этим образам может служить произведение Веласкеса «Менипп Гадарский» (1639–1641 музей Прадо, Мадрид).