Чикагский художественный институт - страница 12

Сейчас, когда полемические страсти вокруг новизны импрессионизма утихли, зритель наслаждается творениями импрессионистов как поэтичным свидетельством эпохи, стремится к ним «в поисках утраченного времени», как тонко охарактеризовал это душевное состояние другой великий француз — Марсель Пруст.

Моне был далек от Италии в прямом и переносном смысле, ему больше нравилось путешествовать из Парижа на север — в Англию, Нормандию, Голландию. Да и в самом искусстве мастера не ощущается стремления воплотить идеалы итальянской культуры. Но все же зимой 1883 он откликнулся на предложение своего друга Ренуара поехать на юг Франции навестить собрата по искусству — Сезанна, жившего в Экс-ан-Провансе. Прельщенный мягкостью климата тех мест, Моне той же зимой решил отправиться уже в Италию, на Лигурийскую Ривьеру. Там он обосновался в красивейшем местечке Бордигера, очаровавшем его, и написал множество его видов. Один из них — чикагская картина.

Эти пейзажи при всей их яркости порождают некоторую червоточинку в восхищении зрителя живописью мастера: они, кажется, не столь органичны, как виды его родных краев. Создается впечатление, что автор преднамеренно усиливает «красоты», чтобы публика, не дай бог, не была разочарована. Не в обыденном, примитивном смысле, а в том глубоком, какой сформулировал Томас Манн в замечательном рассказе «Разочарование», где рефреном звучит вопрос: «Да, это прекрасно. И все-таки: разве это не может быть еще прекраснее? Это все?»

Анри Иньяс Жан Теодор — таково полное имя Фантен-Латура, французского художника и графика. Получив медицинское образование, но избрав живопись своей профессией, он поначалу много копировал в Лувре картины старых мастеров. Личное знакомство с Г. Курбе и в особенности с Э. Мане изменило его стиль. Фантен-Латур стал предпочитать «хорошо сочиненные» сюжеты и композиции, не писал пейзажей с натуры, но создал много натюрмортов, для своих картин часто использовал литературные темы, аллегории и музыкальные образы Вагнера, Берлиоза, Шумана, Брамса. Мастер достиг больших высот в портретном жанре.

Парадный портрет Эдуарда Мане — лучший живописный образ старшего собрата Фантен-Латура по искусству. За несколько лет до него художник запечатлел Мане на большом групповом портрете своих современников «Дань уважения Делакруа» (1864, музей д'Орсе, Париж). Мане был на пике славы, когда Фантен-Латур начал работу над данным портретом. Мане был отвергнут жюри Салона 1866, а молодой критик Эмиль Золя тогда лишился работы в своей газете за то, что опубликовал положительный отзыв о нем в журнале «Художник». На следующем Салоне 1867 Мане решил не выставляться, однако присутствовал на нем… в качестве модели портрета Фантен-Латура! Хотя картина экспонировалась под скромным названием «Портрет ММ», это никого не могло ввести в заблуждение, поскольку имелась крупная авторская ремарка: «Моему другу Мане». К тому же герой на портрете был легко узнаваем: после скандала, разразившегося ранее в связи с его «Завтраком на траве» (1863, музей д'Орсе, Париж), Мане был всем известен. Фантен-Латур изобразил его не как художника, а как парижанина-буржуа, о котором М. Пруст позже скажет, что его глаза были открыты, чтобы уловить каждый нюанс современной жизни.

После этой картины Фантен-Латур напишет еще один групповой портрет художников в жанре «L'hommage»[6] с Мане за мольбертом в центре — «Студия в квартале Батиньоль. Дань уважения Мане» (1870, музей д'Орсе, Париж).

Данте Габриэль Россетти — английский живописец, рисовальщик и поэт. Получив общее образование в лондонском Королевском колледже, он посещал тамошнюю Академию художеств. Начав самостоятельно творить, автор выработал стиль, последователи которого стали именовать себя прерафаэлитами. Само название раскрывает их идеалы: это язык, формы и чувства мастеров итальянского Возрождения до Рафаэля. Отсюда и круг образов Россетти — христианские и мистические персонажи и настроения.