Чинька-Чинька - страница 14

стр.

Четыре человека да вещи, а это уже тяжелый груз для лодки, и я решил на этот раз Чиньку оставить дома. Он нам совершенно не нужен. Я ему так прямо и сказал:

— Чинька, не виляй хвостом, мы все равно тебя не возьмем, потому что ты не грибник. Для тебя что гриб боровик, что пень — одинаково.

Чинька залаял на меня, будто хотел возразить или оправдаться. Он смотрел в глаза и гавкал. Хотел доказать, что он справится.

Мы с Жейкой, а за нами Анна Моисеевна, вышли за калитку. Чинька стонал и плакал. Он умолял взять его с собой, гавкал взахлеб и унижался, забыв про свое благородство, про свою гордость, и глаза его выражали только мольбу.

Жейка и Анна Моисеевна просили взять его, но я был непреклонен. Я сказал уже свое слово и был уверен, что менять решения — нехорошо. Это разлагает даже сплоченные коллективы. Пускай лучше говорят «тверд не в меру», чем «не в меру мягок»… Под Чинькин вой мы пошли к морю. Лида замешкалась на даче.

…Выйдя во двор, Лида была остановлена Чинькиным воплем. Он взлаивал в ту сторону, куда мы удалились, поворачивал голову к ней и жалобно подвывал, умоляя: «Возьми меня, возьми меня!..»

— Чинечка, тебя оставили… Ах они нехорошие!

Чинька, соглашаясь с ней, с глубокой обидой лаял нам вслед. Лида отцепила его. Чинька обрадованно подпрыгнул и выскочил за калитку. Минута — и он догнал нас. Сделал круг и вожаком зашагал впереди.

— Это еще что такое?! — удивился и осерчал я. — Чинька, ты сбежал?

Чинька опустил голову и хвост, чтобы сделаться незаметнее, но продолжал идти впереди как ни в чем не бывало.

— Твоя работа? — спросил я Лиду, догнавшую нас.

— Ты бы видел, как он просился!..

Лодка бежала по глади моря не очень резво, зарываясь в воду, как утюг. Впрочем, с «ветерком» проехаться не удалось бы и без Чиньки. Мотор был слабоват для четырех человек. Ехали без приключений. В пути Анна Моисеевна приговаривала:

— Слава богу, нет бугров!..

— Сплюнь! — смеясь, советовала ей Лида.

И Анна Моисеевна сплевывала за борт, как заправский мореход.

Через час с небольшим подошли к берегу. Двигались осторожно, чтобы не напороться на камни и не зацепить винтом за отмель. Длинная узкая полоска ровного берега встретила нас благодатной тишиной. Тут же круто вверх поднимались склоны сопок, такие обрывистые, что взбираться по ним легче, чем спускаться.

Вытащив лодку на берег и выбросив якорь, мы полезли на сопку. По обыкновению, я привязывал Чиньку к лодке для охраны, но на этот раз мне не хотелось портить ему настроение. Ему не нравилось оставаться у лодки. Если мы его привязывали, он громко лаял, по-своему, по-собачьи, ругая нас. Теперь он карабкался рядом, а я выговаривал ему:

— Ты беспонятливый пес… Грибы собирать не можешь, бегаешь без толку по лесу, ну какой от тебя прок!

Чинька охотно слушал меня и довольный шел рядом.

Земля в лесу была жирная, обильно политая дождями. Пахло гнилыми кореньями и древесиной, сырой зеленой листвой, корой деревьев, и в этом невообразимом хаосе запахов пробивался, настораживая и будоража воображение, тонкий грибной дух. Это был ни с чем не сравнимый запах не каких-нибудь там маслят и краснушек, а настоящих белых грибов-боровичков. Вы обращали внимание, как пахнут боровички? Они пахнут не грибной сыростью, нет, у них свой запах, сладковатый и острый. Руки после боровичков долго источают их аромат. А вы пробовали ножку сырого боровичка? Попробуйте, это очень вкусно и, уверяю вас, совершенно безопасно. Обламываете кусочек ножки и жуете слоящуюся белыми тонкими нитями мякоть. Она сладковата на вкус, не вызывает неприятных ощущений, не горчит, как сыроежка. Я всегда, когда нахожу первый в сезоне боровичок, дегустирую его.

Грибов было много. Они прилепились на крутых склонах сопки, вразброс то тут, то там стояли на толстеньких ножках, как миниатюрные воины-богатыри. Присядешь, вглядишься в каждый камешек осыпи и вдруг увидишь, как боровички осанисто закрепились на самой немыслимой крутизне, а вокруг них холмики, трещинки, бугорки — это все молодь пробивается к солнышку. Повсюду плотно обступает их кряжистый, искореженный ветрогонами молодой жилистый дубняк.