Что было… Что ожидать… Демографические этюды - страница 20

После смуты 1917 года марксисты разрушили это вековое мироустройство русской семейной жизни.

Во–первых, любой, кто откроет «Манифест Коммунистической партии», прочитает, что семейная сторона концепции мироустройства по идеологии марксизма состояла в уничтожении семьи, введении общности жен и детей.

Во–вторых, концепция марксизма требовала ликвидировать вольную жизнедеятельность. Все, в том числе и женщины, должны были работать в общественном производстве. Фактически марксисты вновь закрепостили русских людей, притом полностью и мужчин, и женщин, превратив их в придаток к станку общественного производства. В условиях марксистского мироустройства растить и воспитывать полдюжины детей для русской женщины стало невозможно. Ведь у любой женщины в сутках лишь 24 часа.

Марксистское мироустройство, начавшееся в смуте 1917 года, привело к сокращению численности растущих русских детей. Сокращения численности растущих детей неминуемо должно было привести: сначала — к сокращению прироста численности русских, затем — к вымиранию в 1990‑х.

Так гордыня марксистов «построить светлое будущее» довела государствообразующий русский народ России до состояния вымирания.

Смена правления в Кремле в 1991 году на либеральное не изменило мироустройство России. В ее основе как было марксистское мироустройство семейной жизни, таким и осталось. Институт семьи по–прежнему разрушается. На 10 браков приходится 7 разводов. Молодые матери оставляют новорожденных в роддомах, отказываясь от своего дитя.

Так что, если без эмоций, то нынешние правители России, либералы — всего лишь продолжатели марксистского мироустройства.

В реальной жизни действуют законы Матери Природы, по которым любой народ ОБЯЗАН растить необходимое число своих детей.

Если же народ этого не делает, то неизбежно начнет вымирать.

Если Кремль не изменит решительно демографическую политику в части русских рождений, то к 2050 году более половина русских будет старше 60 лет.

Тренд русского вымирания в ХХ веке формировала власть коммунистов.

Ожидать, что и либералы изменят этот тренд вымирания — бессмысленно.

Послесловие

Нравится — не нравится, а приходится признать, прав Игорь Шафаревич.

Самое страшное — вовсе не гражданская война.

Самое последнее и страшное — покорная смерть русского народа».

Русская равнина скоро будут представлять печальную картину. По улицам будут бродить толпы русских старух, молящих Бога о помощи.

С нынешним мироустройством у русского народа будущего нет.

26 сентября 2014 года в «Российской газете» опубликована большая статья Председателя Конституционного Суда В. Зорькина «Суд скорый, правый и равный для всех»[12].

Валерий Дмитриевич, много говоря о судебных реформах, используя поэтические строки Некрасова про «цепь великую», постепенно подводит читателя к «рецепту» укрепления «властной вертикали».

Главная, целевая мысль статьи: «крепостничество было главной скрепой, удерживающей единство» Царской России.

При всем уважении к статусу Председателя Конституционного Суда и к поэзии Некрасова позволю себе не согласиться с такой трактовкой сути крепостного права Царской России.

Нравится — не нравится, но позволю себе утверждать: правда жизни находится не в учебниках истории, не в статьях правоведов и не в речах политиков. Правда жизни России находится в цифрах переписей населения.

Крепостное право в России было введено Соборным Уложением 1649 года, а отменено — в 1861 году. На этом интервале было 11 переписей России.

Задача переписей — определить тот объем людей, с которых мытари (сборщики налогов) могли собрать «подати» в царскую казну. В книге Водарского [13] обобщен массив данных этих 11 переписей.

Переписи содержат данные по числу «податных» (подавляющая часть — крестьяне) и — «неподатных» (дворяне, духовенство, чиновники, армия и т. п.)

Вот по цифрам переписей и поищем «правду крепостного права». Чтобы корректно исследовать тему крепостного права Царской России, исключу регионы Кавказа и Средней Азии, Польшу, Прибалтику, Белоруссию и Украину. Оставлю только те регионы Царской России, в которых была сконцентрирована жизнь множества крестьян–великороссов.