Что это было? - страница 2

Мы, конечно же, как только устроились в доме, стали с нетерпением ждать появления призраков. Наши разговоры за обедом касались исключительно сверхъестественного.

Одного из жильцов, который приобрел книгу миссис Кроул «Ночная сторона природы» для собственного удовольствия, сочли врагом всего сообщества за то, что не купил двадцать экземпляров. Жизнь его заслуживала сожаления, пока он читал этот том. Была установлена систематическая слежка, жертвой которой он и стал.

Если он, по неосторожности, оставлял книгу на секунду и выходил из комнаты, ее немедленно хватали и читали вслух в тайном месте несколько избранных жильцов. Я же обнаружил, что являюсь чрезвычайно важной персоной, поскольку просочились сведения, что я неплохо разбираюсь в истории сверхъестественных явлений и даже написал однажды рассказ, главным героем которого было привидение.

Если вдруг стол или деревянная стенная панель случайно скрипели, когда мы собирались в большой гостиной, мгновенно воцарялась тишина и все были готовы тут же услышать звон цепей и увидеть призрачный силуэт.

После нескольких месяцев психологического возбуждения мы с величайшим сожалением были вынужден признать, что ничего, даже в самой отдаленной степени напоминающего сверхъестественное, не произошло. Однажды слуга-негр стал клятвенно утверждать, что его свечу задула какая-то невидимая сила, когда он раздевался перед сном. Но поскольку я ранее неоднократно был свидетелем того, что этот цветной джентльмен находился в таком состоянии, что мог запросто принять одну свечу за две, то счел возможным предположить: если он сделает еще один шаг по пути пьянства, то это феномен может смениться на обратный, и слуга вообще не увидит ни одной свечи в том месте, где держал одну.

Так обстояли дела, когда произошел случай столь ужасный и непонятный, что у меня до сих пор мутится рассудок при одном только воспоминании о нем. Это произошло десятого июля. После того как ужин закончился, я направился вместе с моим другом, доктором Хэммондом, в сад, чтобы выкурить свою ежевечернюю трубку.

Независимо от определенных интеллектуальных симпатий, существовавших между доктором и мною, нас связывал общий порок.

Мы оба курили опиум. Мы знали тайну друг друга и относились к ней с уважением. Мы вместе наслаждались этим чудесным полетом мысли, этим великолепным обострением способностей к восприятию, этим безграничным чувством существования, когда ты, как тебе кажется, соприкасаешься со всей вселенной. Короче, этим невообразимым духовным блаженством, которое я не променял бы и на горы золота и которое вы, мой читатель, я надеюсь, никогда не попробуете.

Эти часы наркотического счастья, что мы с доктором тайно проводили вместе, регламентировались с научной точностью.

Мы не просто курили наркотик и отпускали наши сны на произвол судьбы — во время курения мы самым тщательным образом удерживали нашу беседу в русле самых ярких и безмятежных мечтаний. Мы говорили о Востоке, стремились воссоздать в мыслях волшебную панораму его сияющих пейзажей. Мы обсуждали наиболее чувственных поэтов — тех, кто рисовал цветущую жизнь, пышащую здоровьем и счастьем, счастливую от обладания молодостью, силой и красотой. Если мы беседовали о «Буре» Шекспира, то подолгу задерживались на Ариэле и избегали Калибана. Мы обращали наши взоры на Восток и видели только светлую сторону жизни.

Умелое раскрашивание хода наших мыслей создавало соответствующее настроение в наших последующих видениях.

Великолепие арабских сказок придавало соответствующий колорит нашим снам. Мы шествовали по узкой полоске травы с королевской осанкой и поступью. Крик rana arborea, вцепившегося своими коготками в кору одичавшего сливового дерева, звучал, словно аккорды божественных музыкантов. Очертания домов, стен и улиц расплывались, подобно дождевым тучам, и перед нами раскрывались невообразимо прекрасные перспективы. Это было восторженное общение. Мы получали еще большее наслаждение от того, что даже в моменты наибольшего экстаза каждый из нас знал о присутствии другого. Наши удовольствия, хоть и вкушаемые индивидуально, все же были связаны друг с другом, вибрируя и двигаясь в поистине музыкальной гармонии.