Что подскажет сердце - страница 13

Уже к вечеру Шарлотта и Эдвард возвращались по утесу из коттеджа Ллойдов. Вокруг в зарослях ракитника яркими вспышками мелькали крошечные лазоревки. Высоко в небе звенели жаворонки. С правой стороны простиралось ослепительно сияющее синее море, а за ним в дымке проступали очертания гор.

— Здесь так красиво, правда, Эдвард?

Отшвырнув тростью камешек с дороги, он сказал:

— Да, для отпуска этот поселок восхитительное местечко.

— И все-таки, — задумчиво произнесла она, беря его за руку, — не так-то просто проникнуться духом какого-либо места, когда приезжаешь туда лишь на время. Представь себе, Эдвард, когда я в первый раз выглянула здесь из окна, меня охватила настоящая тоска по улицам Хаддстоуна с его угрюмыми домами, и вместо криков чаек мне так хотелось услышать грохот экипажей!

— Ну, к улицам ты скоро снова привыкнешь, а дома там вовсе не все угрюмые, и, даже если какие-то и действительно не очень броские, внутри они могут оказаться очень даже приятными. И, кроме того…

Он замолчал, уступая дорогу женщине, которая грациозностью походки и осанки напоминала древние греческие фрески. Она придерживала на голове корзину, которая покачивалась, как колыбель, а с пальца у нее свешивался большой железный ключ от двери.

— Добрый день, Кэтрин, — приветствовала ее Шарлотта.

Женщина улыбнулась и пошла дальше.

— Это наш водонос, — объяснила Шарлотта. — Если есть деньги, можно ей заплатить, и она принесет воду из колодца. А когда денег нет, приходится самим носить воду.

— А я предпочитаю прелестям сельской жизни городские удобства. Зачем мне водонос, если вода льется прямо из крана?

— Наша Кэтрин разносит не только воду, но и новости. Стоит у кого-либо родиться ребенку, Кэтрин сразу об этом узнает, то же можно сказать и об умерших. Плохие ли новости, хорошие ли, Кэтрин обо всем рассказывает. Мы всегда с нетерпением ждем ее прихода.

— Какой примитив! — усмехнулся Эдвард. — Уверен, тебе скоро наскучат все эти неудобства. Только подумать, сколько времени уходит на всё это!

Шарлотта промолчала, не в силах объяснить ему, что простота и естественность местной жизни действуют на нее как бальзам, что она уже привыкла к этому неторопливому и несуетному образу жизни.

Вообще сегодняшний день принес ей сплошные разочарования. Она так мечтала познакомить Эдварда с Марджи и Дэном. Но Дэну пришлось уйти почти сразу после их прихода, так как подвернулись курортники, которые захотели прокатиться на лодке. К тому же за короткое время он не смог преодолеть застенчивости перед Эдвардом, и Шарлотта опасалась, что Дэн произвел на Эдварда впечатление закоснелого провинциала. Да и Эдвард тяготился обществом беременной Марджи. Он дал Шарлотте понять что в респектабельном Хаддстоуне ей и в голову не пришло бы вести его в гости к женщине, которая находится в интересном положении. Но в этой глухомани люди относились к подобным вещам естественно и просто, и Шарлотта пренебрегла принятыми в городе условностями.

— Эдвард, я с удовольствием проведу здесь еще некоторое время, — призналась она, следя за стремительным полетом чаек.

Последовавшее за этим молчание Эдварда означало неодобрение, но она чувствовала, что приняла правильное решение.

Следующий день был последним днем визита Эдварда. Они спустились к пристани и уселись на камни, глядя в море. Шарлотта снова заговорила о своем решении задержаться здесь на некоторое время.

— И вторая причина, по которой я хочу здесь задержаться и о которой я еще не сказала, — это скорое рождение ребенка Марджи, — сказала она. — Марджи очень хочет, чтобы в это время я была рядом.

— Мне говорили, что женщины в интересном положении всегда позволяют себе весьма странные прихоти, — сдержанно заметил Эдвард. — Я могу понять, почему она хочет, чтобы ты при этом присутствовала, но я скучаю по тебе, Шарлотта!

— О, Эдвард! — воскликнула она. — Какой же эгоистичной ты меня, должно быть, считаешь!

На следующее утро Шарлотта прощалась с Эдвардом, испытывая самые противоречивые чувства. Она была бы рада, если бы он отложил свой отъезд, но это было невозможно. Вместе с тем, провожая взглядом увозивший его кеб, она чувствовала нечто похожее на облегчение при мысли, что ее жизнь снова принадлежит только ей и что она вольна сама принимать решения.