Что с вами, дорогая Киш? - страница 5

Морелли втиснулся в переполненный трамвай. Вообще-то смешно, что он женился на учительнице. Маргит преподает химию. Цирк она ненавидит. А его все-таки полюбила. «Ты не такой, как они, тебя ждет большое будущее» — любимая ее фраза. Куда ж больше? Его и так вся страна знает. Машина у них тоже есть. Сейчас в ремонте. Потому он и опаздывает.

Не сегодня завтра придет новенький, какой-нибудь начинающий. Крегер ушел на пенсию. Тони остался, у него все по-прежнему. Отличный был клоун десять лет назад в паре с дядюшкой Пали, бегемотом. После того как дядюшка Пали умер от тромба, Тони стал объезжать на земном шаре манеж, выставляя напоказ афишки с названием номеров. В прошлом году на пятидесятом представлении он поскользнулся, упал плашмя и расшиб голову. С тех пор не может удержаться на шаре. Но ни в какую не отступается… Скоро всех с ума сведет своим упорством. Никак не хочет примириться с тем, что вынужден на своих двоих обходить манеж.

Начало сезона всегда кошмар. Все как ненормальные. К тому же говорят, будто повысят ставки. Директору вечно подавай новое. «Тащите свежие идеи, ребятушки, свежие идеи…» Но по-настоящему новое вряд ли кто придумает. Если только он вылезет со своими птицами.

«Надо было взять такси, — подосадовал Морелли, — теперь опоздал». В пять минут пятого он вышел из метро. «Вечером не лягу, пока еще раз не продумаю номер. Реквизит, конечно, обойдется недешево, но оно того стоит».

В этом году, видно, последняя жара. В помещении будет еще душнее.

Морелли удивился. Арена освещена, но никто не работает. Пахнет песком и ковром. Он потянул носом. Еще какой-то чужой запах. Нафталин, точно нафталин!

Униформист дядюшка Марко сообщнически ему подмигнул.

— Добрый день, господин артист. Не опоздали, не беспокойтесь. Все еще в уборных. Новенький явился, господин Карчи с ним занимается.

Господин Карчи! Так называемый режиссер! Даже служители понимают. Значит, новенький? Тогда они все в общем зале.

Морелли порадовался. Он устал от замечаний.

В зале на его приветствие едва ответили. Все толпились вокруг Карчи и новичка. Лицо Карчи пылало красными пятнами, словно тело белокожих девушек после горячей ванны и мыла. Судя по всему, он был взбешен.

— Вы даже училища не кончали? — спрашивал он стоящего перед ним юношу. Тот не ответил, лишь отрицательно помотал головой. Ну и тип! Морелли тоже невольно почувствовал раздражение. Парень был не так уж и молод.

— Ему все тридцать будет, — неодобрительно прошептала Стелла и с чувством собственного превосходства тряхнула головой.

Напялил темно-синий костюм, темно-синий, в этакое пекло! Двубортный! Такие, с острыми лацканами, лет двадцать назад носили… а на ногах вдобавок бежевые туфли. Стоит в почтительной позе, будто крестьянин перед судом… однако есть в нем что-то развязное! Ага, конечно, рука в кармане! Ну что, скажите, за манеры? Каким ветром его сюда занесло?

— Но все-таки… кто вас аттестовывал, вас кто-нибудь видел? — с надеждой спросил Карчи. Вдруг он просто аферист, и можно дать ему пинка под зад.

— Видели, — ответил новенький, и Морелли еще пуще разозлился, услышав его голос. Покорный, тихий, далекий. Словно не он сам говорил, а радио у него в животе. — Многие видели… Товарищ Ковалич видел и еще… — Он перечислил имена. Всего двенадцать. Потом опять замолк, будто кто-то щелкнул выключателем у него внутри.

— Так… значит, видели. И у директора вы были… Ступайте, дети мои, дайте поговорить с коллегой… — нервно выкрикнул Карчи. Но никто не двинулся с места.

— Какую вы кончали школу?

— Классическую гимназию.

Все опять застыли в изумлении. Этот? Гимназию?

— И… где же вы работали до сих пор? — Карчи потеребил на носу очки.

— В Ниредьхазе, Дебрецене, Шашхаломе, Будапеште и Сечёде, — послушной скороговоркой перечислил новенький города. На лице его не дрогнул ни один мускул. Рука так и оставалась в кармане. Все-таки он ненормальный!

— В коллективе каком-нибудь?

— Нет, не в коллективе, — ответил этот субчик и наконец вынул руку из кармана. Боже, какие патологически длинные пальцы!

— Не в коллективе.. Так, от случая к случаю.