Что сказал табачник с Табачной улицы - страница 13
— Я не воин. Отстань.
— Ты что же, не хочешь стать рыцарем, недоносок? — Дик повалился на спину закинув руки за голову.
— Перестань звать меня недоноском! — зашипел Метчем.
— Но ведь ты зовешь меня добрый мальчик, хотя я запретил…
— Сравнил.
— Хорошо. Я буду звать тебя добрый недоносок… — Дику понравилось, как он отбрил Метчема, он подрыгал в воздухе голыми ногами и с удовольствием повторил: — Не вздумай заснуть, добрый недоносок!
Дик видел Метчема через костер. Казалось, что тот охвачен пламенем.
— Болотные псы отобрали у меня сапоги, — сказал Метчем голосом дяди. — Мне холодно ходить босиком…
Прямо над головой Дика ярко светили звезды. Он сел, потер занемевшую от холода ногу, ту, что была дальше от огня. По другую сторону костра в фантастическом гнезде из веток, седла, сапог и штанов Дика крепко спал Метчем. Дик подтянул колени к подбородку, пытаясь согреться, и с раздражением посмотрел на него, затем тихо встал, поднял валяющийся наколенник, поеживаясь и трясясь от холода, на цыпочках пробежал к реке, с отвращением зачерпнул ледяной воды и потрусил обратно. Захватив зубами наколенник, Дик забрался на дерево, прошел по толстой ветке и удобно расположился прямо над спящим Метчемом. Затем медленно, с наслаждением стал лить воду ему на лицо. Тот захныкал в своем гнезде, завертелся, уклоняясь от струи, пока Дик точно не попал ему в открытый рот. Тогда он резко сел и огляделся. Было тихо. Костер догорал. Дика не было. Стукнула копытом лошадь. Метчем подпрыгнул от ужаса и бешено завертел головой.
— Мальчик! — позвал он негромко, севшим от страха голосом. — Ди-и-ик!
— Ух-ух-ух! — филином закричал и вылил на Метчема всю оставшуюся воду Дик.
— А-а-а-а-а! — завизжал Метчем и, схватив сапог Дика, замахал им во все стороны.
— Ух-ух-ух-ух! — еще страшнее завыл Дик и прыгнул на Метчема.
Несколько секунд они барахтались в куче хвороста. Первым отлетел в сторону Дик. Совершенно потрясенный, он сел на корточки, подтянул к себе еловую ветку, закрыл ею голые ноги и торчащее из-под куртки нижнее белье.
— Кх-кх-х, — покашлял Дик и с тоской посмотрел вокруг. — Кх-кх-кх…
— Ты ушиб меня, — рыдал Метчем, — ты сломал мне плечо… ты, дурак…
Дик зацепил веткой штаны, подтянул к себе, прикрываясь ими, отступил за дерево и заплясал на одной ноге, судорожно их натягивая. В прошитых железом, спускающихся до колен широких штанах, с голыми ногами он выглядел достаточно нелепо.
— Это как же ты? — после паузы сказал он. — Это большой грех!
— Скажи об этом своим ублюдкам…
Дик опять покачал головой и потянулся к сапогам. Сапоги лежали рядом с бывшим Метчемом.
— Попробуй только, — завизжала она, выхватила из-под хвороста, видно, заранее припрятанную стрелу от арбалета и вытянула перед собой.
— Как тебя зовут? — Дик отошел в сторону, встал на колени.
— Не твое дело.
— Как же мне молиться за тебя?
Молчание.
Дик забормотал молитву. Она завозилась на своем хворосте.
— Ты думаешь, мне за это что-нибудь будет? Меня ведь заставили… Они утащили меня ночью…
— Тебя вовлекли в грех… Ты могла уморить себя голодом…
— Я пробовала…
Дик опять забормотал молитву.
— Меня зовут Джоанна… Джоанна Седли, — услужливо подсказала она. — Я думаю, когда все это кончится, я пожертвую двадцать фунтов на часовню, и все будет хорошо!.. — Она с надеждой посмотрела на Дика.
Далеко за лесом загрохотало.
— Можно двадцать пять… — голос Джоанны совсем упал. Она встала на колени. — Мальчик! — сказала она умоляюще. — Ты слышишь? Гром… А небо совсем ясное… Это не может быть из-за меня?
Дик перестал молиться и прислушался. За лесом опять грохнуло. Он вскочил и полез на дерево. Джоанна торопливо бормотала молитву.
С высокого дерева перед Диком открывалась подернутая утренним туманом бескрайняя болотная равнина, ленивая холодная река, хижина перевозчика с длинными черными мостками, светлая полоса дороги петляла по этой равнине, и нигде ни малейшего признака присутствия человека, вплоть до самого видимого конца, до края равнины, где черными столбами тянулись к небу дымы.
На холме горела деревня. Та, откуда они пришли. Там опять грохнуло, и этот грохот эхом покатился по равнине. Равнина ответила ему испуганным криком ворон.