Что случилось с Россией - страница 13
Наиболее непримиримым идеологам коммунизма подражание аппаратчиков быту «бывших» сословий казалось (и действительно было) опасным для революции. Еще в 1922 году поэт Маяковский бил тревогу по поводу восстановления «мещанского» быта среди коммунистов:
«... вылезло из-за спины РСФСР,
мурло мещанина».
И далее:
«Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните –
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!»
Однако подобные призывы экстремистов большинство большевистских руководителей, во главе с Лениным, не приняли всерьез, тем более, что по мере осуществления нэпа экономическая конъюнктура в стране улучшалась, и отношение большевиков к потомственной интеллигенции (из бывших) смягчилось. Интеллигенция же пролетарского происхождения все более подпадала под влияние последней.
Таким образом интеллигенция на деле доказала свою полезность и необходимость в государстве рабочих и крестьян. То и дело наталкиваясь на всевозможные формы дискриминации, с сожалением теряя при каждой «чистке» свою работу, интеллигенция времен нэпа сумела просуществовать это время под «диктатурою пролетариата».
На этой базе большевики смело приступили к строительству нового общества, совершенно не подозревая, что опасность грозит им с самой неожиданной стороны.
3.
В зто время вокруг Ленина собрались чрезвычайно одаренные, гениальные единомышленники. Не случайно именно их Ленин собрал вокруг себя, не случайно прощал им любые ошибки вплоть до прямой измены порою, полагая, видимо, что гениям и это позволено. Каждый из этих ленинцев был яркой личностью, каждый был не только политиком-практиком, но и самобытным философом и социологом, каждый имел свои собственные взгляды на любой момент общественной жизни, имел самостоятельно выработанные, оригинальные представления о путях построения и деталях конструкции нового, будущего общества. Поэтому не только официальные заседания и митинги, но и дружеские встречи в часы досуга были у них заполнены политическими дискуссиями, в ходе которых никто ни с кем ни в чем не был полностью согласен, что, нисколько не мешало им, впрочем, уважать и ценить друг друга.
Положение значительно осложнилось в связи с болезнью и смертью Ленина. Занимая годами руководящие партийно-государственные посты, большинство этих ленинцев изрядно «забронзовели», привыкли пользоваться авторитетом, почувствовали вкус власти. К тому же каждый из них был искренне убежден, что именно он один знает единственное правильное направление дальнейшей политики. Вот эта потенциальная способность каждого из гениальных ленинцев возглавить революцию при полной убежденности каждого из них в своей правоте - в конечном счете и погубили революцию.
В то время в России в партийно-государственной структуре власти никакой верховной должности (вроде президентской) просто не было. Если Ленин в советской иерархии занимал, бесспорно, первое место, то не по должности, а в силу личного обаяния и авторитета. Претендентам в преемники Ленина не оставалось другого пути приумножения своего авторитета, кроме привлечения к себе и сплочения вокруг себя своих сторонников, как среди партийного руководства, так и в массе рядовых коммунистов.
Результатом этого процесса было полное размежевание всей большевистской «верхушки» на фракции, различавшиеся между собою не столько политическими позициями, сколько фигурами «вождей».
Если же разобраться, то всевозможнейшие различия в оттенках политических взглядов советских руководителей 20-х годов, в основном, сводились к противопоставлению двух путей построения коммунистического общества: сторонники одного пути были уверены, что сумеют вовлечь значительную часть советского народа («сознательных» рабочих и, особенно, молодежь) в «ударный» труд по построению в кратчайший срок полного коммунизма, а по отношению к остальному народу (в частности, крестьянству), не охваченному революционным энтузиазмом, для скорейшего осуществления своих праведных целей (а построить коммунистическое общество они первоначально полагали за несколько лет) считали допустимым и необходимым широко применять «революционное» насилие. Впоследствии именно это направление и возобладало в партии.