Что смешного - страница 9

– Джон, мы сейчас говорим о Джони Юма, Джонни Миднайте, Джонни Юпитере, Джонни Ринго.

– Джонни Эпплсид,– добавил мистер Хэмлоу.

– Нууу,– протянул Эппик,– это тоже далековато от этой области, мистер Хэмлоу.

– Джонни Кэш?– предложил Дортмундер.

– Джонни Уокер,– выдал мистер Хэмлоу.

Дортмундер посмотрел на него.

– Красный или черный?

– О, черный,– ответил мистер Хэмлоу. – Конечно же, черный. Но дело не в этом. Повернувшись основной массой своего тела к Эппику, он спросил:

– Значит вы уверены в этом человеке?

– О, абсолютно,– не сомневаясь ответил Эппик. – Я использовал все возможные ресурсы Полицейского управления Нью-Йорка, чтобы найти того, кто нам нужен, те, которые не находятся за решеткой в данный момент, разумеется, и оказалось, что Джон – лучший из всех вариантов. Он просыпается вором и ложиться спать тоже вором. Честные мысли никогда не проскальзывали в его голове. Если бы он мог быть еще хоть чуточку закрученнее, им можно было бы открывать винные бутылки вместо штопора. Раньше он имел свойство ошибаться, но сейчас он уже научился, как этого избегать. Гарантирую вам, что на данный момент это самый бесчестный, самый криминальный прохвост из всех, которых когда-либо можно встретить.

– Ну,– Дортмундер был слегка удивлен,– пожалуй, это даже чересчур.

Эппик все еще продолжал говорить с мистером Хэмлоу:

– Вы доверяете мне, я доверяю Джону, но дело даже не в этом. Вы знаете, где найти меня при случае, а я знаю, где достать Джона. Он бы мог нас надуть за секунду, если бы…

– О, эй.

– … он знал точно, что смог бы сбежать, но он понимает, что не сможет, поэтому мы все можем в данной ситуации доверять друг другу…

– Прекрасно,– похвалил мистер Хэмлоу и несколько раз кивнул в сторону Дортмундеру, невпопад ритму его колена, что немного раздражало. – Пока что,– сказал он,– мне нравится, что я вижу. Видимо, Джонни, вы угадали с выбором. Вы действуете по своей системе. Вы не бушуете, но за себя постоять в состоянии.

Дортмундер не мог припомнить случая, когда он был в центре внимания, в частности в такой критической степени, даже в суде ни разу такого не было, и это начало его беспокоить. Все чешется. Да уж, мало повода для радости. Пытаясь сократить время его собеседования на сколько это было возможно, он подытожил:

– Значит вы хотите, чтобы я и еще кто-нибудь нашли этот шахматный набор для вас, чтобы вы…

– Кто-нибудь еще?– перебил мистер Хэмлоу.

– Но ведь вы же сказали, что одному человеку было не под силу поднять его.

– О, да.– Мистер Хэмлоу снова начал кивать невпопад. – Так мне сказал мой отец, тогда меня это впечатлило. Откровенно говоря, я не подумал о последствиях, но вы правы. А может вы могли бы сделать несколько подходов, чтобы все забрать самому?

– Когда дело касается грабежа,– Дортмундер решил его немного просветить в этом деле,– не стоит возвращаться на одно и то же место несколько раз.

– Да, конечно, я понимаю. Повернувшись к Эппику, он сказал:

– Сколько вам понадобится времени, чтобы найти второго человека?

– О, я думаю, Джон запросто кого-нибудь найдет,– и Эппик показал свой оскал Дортмундеру. – Может твой друг Энди смог бы помочь?

– Ну,– неуверенно ответил Дортмундер,– думаю, ему надо будет свериться со своим ежедневником, но я могу у него спросить. А мистера Хэмлоу он сказал:

– Похоже, осталось только два вопроса.

– Да?– мистер Хэмлоу с любопытством вытянул шею, как нахохлившийся петух. – Какие вопросы?

– Первый – где находятся шахматы?

– Да, конечно,– согласился мистер Хэмлоу, явно желая поскорее услышать второй вопрос. – А второй?

– Возможно, вы даже не предполагали,– издалека начал Дортмундер,– но у меня есть фамильный герб.

– Правда?

– Да. – И на нем есть надпись.

– Не терпится узнать, как она звучит.

– Quid lucrum istic mihi est.

Мистер Хэмлоу искоса посмотрел на него, словно красноголовый ястреб в полете.

– Боюсь, моего знания латыни будет недостаточно, чтобы перевести это.

– В чем выгода для меня,– помог перевести Дортмундер.

Мистер Хэмлоу разразился в смехе, или, по крайней мере, попытался, судя по звукам, которые доносились из области его головы. Потом он сказал: