Что такое «не везет» - страница 9
— Вы решайте, что хотите, только бесполезно это, — сказал Сонкин. — Лучше я еще с Усовым подзаймусь, чтобы у него двоек за четверть не было.
— Чего со мной заниматься? — возмутился Усов. — Я сам тебе помогу.
В классе опять засмеялись.
Алла Борисовна всегда заставляла сына заниматься с Усовым. И Генка был уверен, что именно из-за этого Сонкин отстает: времени ему не хватает.
Постановили, что Сонкин будет заниматься изо всех сил. Усов тоже будет заниматься, но отдельно от Сонкина. И тогда в классе будет один отличник и ни одного двоечника.
Генка очень переживал за своего репетитора. Каждый день спрашивал:
— Ну как, занимаешься? Может, тебе помочь?
А четверть близилась к концу, выпал чистый снег, который уже успел закоптиться, и продавались новогодние елки. Просыпаться стало трудно: светало поздно, и очень хотелось еще поспать.
Учителя суетились, выводили жирно четвертные оценки, доспрашивали тех, кого не успели спросить. Для тех же, у кого было по две и по три отметки по отдельным предметам, практически начались сидячие каникулы.
Алла Борисовна прибежала на урок, и все были уверены, она тоже будет спрашивать. Но она тряхнула копной желтых волос и сказала:
— Чего там исправлять? Кто в четверти занимался, тот занимался, кто нет — нет.
Она думала, что класс возмущенно зашумит, и, наверное, заготовила какую-то остроумную фразу, чтобы всех утихомирить. А стало тихо. Подозрительно тихо. Прямо как на экзамене. Даже в парте никто не шуршал.
— Вы что, умерли? — спросила Алла Борисовна. — Вы же знаете, я не люблю, когда в классе тихо.
Все это знали, и именно поэтому была тишина. И все смотрели на Гаврилова. Мишка поднялся.
— Алла Борисовна, мы тут посоветовались и приняли решение — бороться.
— Бороться? Это очень хорошо, Гаврилов! А с кем?
— Не с кем, а за что. Мы решили бороться за то, чтобы у нас в классе не было не только двоечников, но и…
— Отличников… — подсказал кто-то.
— Я хотел сказать: но и… были отличники, — поправился Мишка.
— Неплохая мысль! Ну и кого же вы назначили отличником?
— Сонкина!
— Сонкина? — усмехнулась Алла Борисовна. — Так ведь он же… Он же…
Она чуть-чуть порозовела, открыла журнал и стала смотреть, будто не знала, какие отметки у ее собственного сына по ее собственным предметам.
— У него четверки, — сказала она. — Хорошие отметки. На пять он пока еще не знает…
— Знает! — заверил Мишка. — Спросите Сонкина по алгебре и по геометрии тоже.
— У него же четверки, Гаврилов! Если бы еще двойки, а так — чего спрашивать?..
— Нет, спросите, пожалуйста!
Слово «пожалуйста» Мишка произнес прямо-таки угрожающе.
Все зашумели. Алла Борисовна оглядела класс и согласилась.
— Ну ладно, так и быть, иди, Сонкин.
Мишка оглянулся и подмигнул классу: «Порядок!»
Сонкин поправил очки и пошел, но без особого энтузиазма и не очень решительно.
Истины ради нужно отметить, что отвечал он, однако, толково. Конечно, имеет значение, что мать у него учительница математики. Но он и сам голова! Он и к бегемоту ходит вычислять, сколько тот выталкивает из бассейна воды.
Алла дотошно его гоняла. И старое спрашивала, чего уж наверняка никто не помнил. Наконец велела Сонкину положить мел и разрешила сесть.
Мы все ждали: похвалит или нет? Никогда она этого не делала. Замечания — другое дело…
— Молодец, Сонкин! — сухо похвалила Алла Борисовна. — Отлично выучил… Четыре.
Класс аж онемел. Потом загалдели.
— Как четыре?
— За что — четыре? Ведь он же ну абсолютно все знает!
— Соня, миленький, — сказала Света, — ты для нас все равно отличник, не расстраивайся!
Сонкин и не расстраивался. Он стоял победителем, всем своим видом говоря: вот видите, я же вам говорил, пятерки она мне все равно не поставит.
Классная понимающе улыбнулась.
— Что ж тут удивительного? — вдруг сказала она. — Он мой сын, и я знаю его возможности. Он может знать гораздо больше.
— Это нечестно! Может, вам завуч не велит ему пятерки ставить? Чтобы кто-нибудь чего-нибудь не подумал… Это нечестно! — бросила Светка, тут же поперхнулась и сделала вид, что закашлялась.
Но Алла Борисовна, золотая учительница, не рассердилась.
— Почему же нечестно, Светлана? — просто возразила она. — Когда ты вырастешь и у тебя будут дети, разве нечестно тебе будет хотеть, чтобы они учились лучше?.. И завуч тут ни при чем.