Чудильщик - страница 3

Я дернулась бежать к ним, вскочила на кровати и проснулась. Вместе со мной подпрыгнул спавший на кресле отец.

– Тише, тише, – сказал он, во мгновение ока очутившись рядом и гладя меня по мокрому лицу. – Ринат твой звонил, сказал, что совсем разболелась, и неудивительно. Ритка, ну, мы же просили, чтобы не ходила в школу.

Я заплакала, пряча лицо у него на плече, и сидели мы так долго-долго. Потом папа начал рассказывать про то, какие мы с Танькой были смешные. И как сбежали на рок-концерт, а он точно знал, что его дочь со всем справится, что она не исчезла, хотя переволновались все просто ужасно. Я в кои-то веки знала кривую мораль этой истории, она, конечно, заключалась в том, что все и на этот раз получится.

Мои любимые люди словно сговорились. Они хотели, чтобы я забыла Танькино лицо. Пожалуй, один Ринат оказался вдруг, совершенно внезапно, ничего, но и он ведь тянул меня вперед…

Я обняла папу покрепче и сказала:

– Т-ш-ш.

Закрыла глаза и сконцентрировалась. Видение не хотело идти в руки, но маячило рядом, просто до него надо было добежать, как до зеленой дыры в пространстве. Я сделала шаг из темноты на залитую солнцем улицу. Все замерло. Это был не сон, просто моя якобы художественная память наконец сослужила службу. Запомнив картинку, я могла крутить ее потом, как хотела, в уме, рассматривая с разных ракурсов.

В голубых стеклах отражалось солнце. Рядом был фонтан, обычный, городской, но такой яркий и радужный. Ринат шел впереди, немного хмурый, я, с расширенными глазами, глядела назад и протягивала правую руку.

В начале тротуара в воздухе висел самый настоящий портал, на границе которого Танька ждала того странного зеленоглазого парня. Она стояла, чуть наклонив голову набок и не смотрела ни на меня, ни на Рината – тянула пальцы к нему, а он, еще улыбавшийся мне, явно собирался забрать ее с собой.

Я открыла глаза. Отец шептал что-то успокоительное и гладил меня по спине.

Я знала, что делать. Отыскать того парня! Он меня точно вспомнит, потому что он не просто так. Он без моралей, он без историй, он – настоящий!

Найти парня было не так просто, как мне бы хотелось. Следом потянулась мучительная, длинная неделя, наполненная псевдоважными делами. В полицию мы с Ринатом ходили почти каждый день, и это было страшно. Мы в один голос рассказывали про то, что Иван не мог уехать из города, что мы видели его дважды в тот день, сначала я, затем Ринат. Родители ловили нас после каждой беседы, длившейся порой по часу. Когда перестали, мы начали ловить друг друга сами. У Рината забрали телефон с фотографиями Танькиных синяков, и мы поняли, что надо быть осторожнее. Благо, такие же снимки были и у меня.

Учителя вдруг решили, что пора втягиваться в учебу, а про Таньку можно забыть, и начали спрашивать с меня по всем предметам, а я ничего не знала, ни слова; учебники со свистом вылетали из головы. Каждая строчка давалась с трудом, а я думала, как доказать, что Таньку убили.

Однажды, после школы, мы сидели с Ринатом на площадке возле моего дома и молчали, потому что сказать было нечего. Мы толкались ногами от земли и ехали по кругу на грубом подобии карусели. Накрапывал мелкий дождик, дети убежали домой играть в приставки. Для октября было очень и очень холодно. Наши сумки валялись на земле, моя на Ринатовой – в последнее время он стал совершенным джентльменом, я даже узнать его не могла. Всю дорогу проносив звание первой партии нашей старенькой школы, он вдруг оказался обычным хорошим парнем, чем ужасно меня удивил. Вообще, у него была девушка, Ирка из одиннадцатого «Б». И какого черта именно Ринат ходил со мной везде, а другая Танькина подружка и ее первая любовь, Стрельцов, только взгляд отводили, я решительно не понимала.

Он хмурился, я чувствовала себя вымотанной. Уставшей, никакой, серостью, а не русо-рыжей Маргошкой. Да и то сказать, за последние дни успела привыкнуть к беспощадному коверканному «Марготу».

– Ты учиться будешь? – спросил Ринат вдруг как-то злобно.

Я замялась, задумалась и провела рукой по волосам, немытые, надо бы в душ. Не ужасные, но пора, совсем распустилась. Танька надавала бы по шее, подумать только, пошла чуть не на свидание с самим Ханом, а выгляжу черт знает как. Мечты-мечты.