Чудо для нефтяного магната - страница 31
- Алло, Алиса. Привет. Как дела?
- Руслан, ты где сейчас? - отвечает она без приветствия.
- Что за странный вопрос? Все еще в Москве. Я говорил, что задержусь.
- Я тоже здесь. Пятнадцать минут назад приземлилась. Еду из аэропорта в город.
Я удивлен таким заявлением, а вернее тем, что Алиса меня не предупредила о своем появлении, но выяснять причины сейчас не хочу. Она и без того на нервах из-за всей этой истории и проблем с отцом.
- Если бы я знал, то послал за тобой машину.
- Хотела сделать сюрприз. Так где мы встретимся?
- Давай в ресторане на набережной. Я буду там через двадцать минут.
Алиса появляется через час. Я ожидаю увидеть ее взволнованной или расстроенной, но она выглядит на удивление спокойной.
- Я так соскучилась, Руслан, - шепчет она, целуя меня в губы.
- Как ты? - я глажу ее по волосам в знак того, что рад ее видеть. - Как отец?
Алиса морщится.
- Не хочу об этом говорить. Ты уже был в больницей сегодня?
- Был. И вечером снова собираюсь.
Я намеренно озвучиваю ей свои планы, чтобы Алиса не считала, что ее прилет заставит их поменять. Сейчас моя дочь и здоровье ее матери для меня в приоритете, и она должна об этом знать.
- Отлично, - она широко улыбается и снова тянется за поцелуем. -Я тоже хочу поехать, Руслан. Познакомь меня со своей дочерью.
Глава 24
Таня
- Мы часто практикуем метод «кенгуру», - поясняет неонатолог. – Суть в том, что ребёнка, находящегося в палате интенсивной терапии или реанимации, врач выкладывает на грудь к маме. Такой контакт «кожа к коже» позволяет маленькому человеку чувствовать тепло родного тела и слышать биение материнского сердца.
Я сильно волнуюсь в этот момент. По указанию неонатолога сажусь в кресло, опускаю вниз тонкие бретели ночной сорочки. Моя небольшая грудь с беременностью и родами прилично увеличилась, соски потемнели. Молоко должно прийти со дня на день. Возможно, к этому времени мы с Викой будем лежать в отдельной палате вместе. Она уже самостоятельно дышит, но пока слабенькая, поэтому набирается сил и находится под тщательным наблюдением врачей.
- Не нервничайте вы так! – смеется доктор. – Первый раз девочка полежит на груди десять минут. Завтра увеличим до двадцати.
Сердце ударяется о рёбра, когда крошечная дочка оказывается в моих руках. Бух-бух. Боже, она такая… я не могу описать словами. Маленькая, нежная, чудесная, самая-самая лучшая девочка на всем белом свете!
Едва крошечная ладошка касается моей груди, к глазам подбираются слёзы. Я не грущу, больше нет. Просто люблю настолько сильно, что не могу сдержать эмоции.
- Оставлю вас наедине и вернусь через десять минут. Вы разговаривайте с дочерью, можете песню спеть. Она всё понимает и слышит.
Неонатолог уходит, а мы остаемся вдвоем.
Я судорожно вспоминаю колыбельную из детства, которую любила петь мне мама.
Спи, моя девочка, самая красивая.
Спи, моя милая, самая любимая.
Нежно глажу Вику по мягким волнистым волосикам. Чудо, не иначе. Я безумно рада, что она у меня появилась. Это и есть абсолютное счастье.
Дверь без стука открывается, но петь я не перестаю, потому что думаю о том, что это доктор вернулся. Шаги тяжелые, вскоре я понимаю, что это не она, а Руслан. Замолкаю, поднимаю взгляд и взволнованно кусаю нижнюю губу.
- Привет, - будто сквозь пелену доносится его голос.
Карие глаза скользят по моему лицу, губам, шее… Опускаются ниже. Он смотрит на грудь. И на нашу дочь, которая с удовольствием ко мне прижимается. Стеснения почти нет. Возможно, потому что это вполне естественно. Но щеки почему-то ярко вспыхивают румянцем в этот момент, а кожа покрывается мурашками. Надеюсь, Руслан не замечает.
- Здравствуй, - киваю ему.
Сабуров садится на стул напротив нас и опускает локти себе на колени. Он продолжает смотреть на нас. Пристально, долго и особенно серьезно. На данный период времени он тот единственный человек, с которым я в полной мере могу разделить радость и грусть своего материнства. Он, как отец Вики, полностью понимает мои чувства.
- Называется метод «кенгуру», - поясняю ему. – Через две минуты Вику опять от меня заберут.