Чудо-Женщина в Школе супергероев - страница 8

– Я – Мисс Марсианка.

И не успела Чудо-Женщина поприветствовать Мисс Марсианку, как та растворилась в воздухе. Амазонка осталась стоять с протянутой в пустоту рукой.

– Прикольно было, – сказала она Бамблби, которая явно старалась не захихикать.

Чудо-Женщина не могла дождаться, пока получит расписание. В экскурсии по школе ее особенно поразил спасбол – игра, в которую суперы играли на физкультуре.

– Бросок капитану команды! – крикнул учитель.

– Что такое капитан команды? – спросила она у Бамблби.

Половина поля радостно завопила, когда Киборг забросил роботизированный манекен в сеть.

– Это значит, что ты главный, – ответила та.

Чудо-Женщина сделала себе пометку: «Быть капитаном команды. Быть главной».

Пока они шли по коридору, Чудо-Женщина выравнивала висевшие на стенах портреты знаменитых супергероев-выпускников, подбирала мусор и выправила покореженные металлические перила.

– Ого! – воскликнула Бамблби. – Они покоробились, когда Огненный Шторм случайно их расплавил, да так и остались. Все ворчали, что выглядит ужасно, но ты первая, кто потрудился это исправить.

– Чудо-Женщина, сюда! – позвал кто-то.

– Это Барбара Гордон, – пояснила Бамблби, показывая на девушку, стоявшую рядом со шкафчиками. Некоторые были на полу, а другие располагались под самым потолком, на высоте десяти футов. – Она технический гений из колледжа Готэм-сити, помогает со школьной техникой. У нее тут отец преподает.

– Чудо-Женщина, это твой, – сообщила Барбара, снимая со своего планшета полоску бумаги. – Летуны всегда получают верхние шкафчики.

Чудо-Женщина взглянула на последовательность цифр, написанных аккуратным почерком на бумажке. Ей бы хоть вполовину такой красивый почерк! Но у нее была привычка слишком сильно нажимать, и кончики карандашей всегда ломались.

– Это чтобы вскрыть сейф? – прошептала она.

Дома она обожала читать о грабителях банков и прочих преступниках в комиксах про «Трагические и совершенно правдивые колоссальные преступления». Ипполиту дочкины читательские вкусы вовсе не радовали, она предпочла бы, чтобы та штудировала учебники, летные инструкции и многотомные руководства по воинскому мастерству. Чудо-Женщине приходилось прятать стопку комиксов под грудой запасного оружия. Она часто перечитывала их ночью под одеялом с фонариком.

– Не совсем, – добродушно рассмеялась Барбара, откидывая с глаз темно-рыжую челку. – Это код замка от твоего шкафчика. Мой папа, комиссар Гордон, говорит, что лишняя осторожность никогда не помешает, поэтому держи свой код в секрете. Вот как оно работает. Смотри.

Барбара сняла с инструментального пояса карабин и забралась к верхнему шкафчику. Когда дверца распахнулась, взгляд у Чудо-Женщины затуманился. Ее собственный шкафчик!

– Что может быть лучше! – воскликнула она, делая фотографию.

– Я тебе покажу что! – весело пообещала Бамблби. – За мной!

Пролетая мимо кабинета медсестры, они заметили длинную очередь учеников, которые держались за правые руки и болезненно морщились. Чудо-Женщина улыбнулась и помахала им, окликнув каждого по имени. Некоторые при виде ее кривились, но большинству, кажется, было приятно, что новенькая их запомнила.

– Погоди! – крикнула Чудо-Женщина, когда они пролетали мимо кабинета директора. – Хочу занести сочинение.

Бамблби удивленно заморгала:

– Ты уже написала?

– Ну да, – отозвалась амазонка, размахивая листком в воздухе. – Надо же получить обратно оружие!

– Но когда ты успела?

– Пока переходили из класса в класс.

Забрав Аркан Истины, Чудо-Женщина последовала за Бамблби по лабиринту лестниц, через тайные проходы и вверх к кирпичной стене. Там провожатая трижды стукнула по голым кирпичам, и, к восторгу амазонки, стена распахнулась внутрь, открыв большое пространство.

«Три», – пометила Чудо-Женщина у себя в блокноте.

– Добро пожаловать в девчоночью общагу, – провозгласила Бамблби.

У Чудо-Женщины округлились глаза. Она едва сдерживала возбуждение. Она никогда не жила в общежитии. Никогда не жила нигде, кроме Райского острова. Ей не терпелось познакомиться с соседками по комнате.

Она как раз собиралась зайти в комнату № 27 и вдруг замерла. Кто-то орал: