Чудотворец - страница 23
Мэйдиг. Какой восхитительный день! И подумать только, что это канун Новой эпохи для нашей земли! Мы на пороге величайших перемен, какие только знал мир. Нужда исчезнет, и повсюду воцарится Изобилие. Прощай Старое, да здравствует Новое… Знаете, мне почему-то хочется оттянуть немножко и Начало и Конец.
Они присаживаются на упавшее дерево.
Мэйдиг. Глупый старый мир, какой урок ты получишь!
Фотэрингей. Но мне все-таки желательно точнее представить себе, что мы собираемся делать. Ночь я провел в размышлениях. И мне еще не все ясно.
Мэйдиг. Мне тоже. Я вижу лишь огромное сверкающее зарево надежды.
Фотэрингей. Это хорошо. Но я должен творить чудеса по порядку — одно за другим.
Мэйдиг. Понимаю.
Фотэрингей. Ну вот хотя бы дать каждому доброе здоровье. Надеюсь, это не вызывает сомнений?
Мэйдиг. Конечно, нет! Отличное здоровье, избыток здоровья.
Фотэрингей. Так. Значит, все станут здоровыми. Но я надеюсь, что когда люди получат отличное здоровье, они не бросят работать?
Мэйдиг. Само собой, нет. Зачем? Но только трудиться они будут не по принуждению, а по доброй воле.
Фотэрингей. А что считается отличным здоровьем?
Мэйдиг. Это мы решим.
Фотэрингей. Врачи будут недовольны. Ведь это их дело — лечить нас. Им не понравится наше вмешательство.
Мэйдиг. Что вы говорите, мистер Фотэрингей, что вы говорите! Не убеждайте меня, будто врачей это не порадует — человечество, пышущее здоровьем.
Фотэрингей. И я еще должен вам объяснять? Да у врачей тогда не останется ничего, кроме разыгравшегося аппетита!
Мэйдиг прикидывается возмущенным.
Фотэрингей. Но ведь все так оно и есть. Люди привыкли жить по заведенному порядку. Об этом и говорили мистер Григсби и мистер Бэмпфилд. Если мы раздадим им кучу денег и всего прочего, ведь для них получится все равно что выиграть, не участвуя в игре, Что же тогда им останется ДЕЛАТЬ?
Мэйдиг. О, у них будет уйма дел, уйма!
Фотэрингей. Каких?
Мэйдиг. Ну! Мы можем так организовать все — и собственность, и производство, и торговлю, и денежные отношения, — что будет уйма дел.
Фотэрингей. Да, но мы еще не условились, как этого добиться.
Мэйдиг. Ну, это мелочи. Что же касается проблемы праздности — она уже ставилась перед учеными, изобретателями, рационализаторами и прочими. Проблема не новая. Вы с вашими чудесами лишь немного ускоряете события, вот и все. Научный прогресс давно предостерегает нас. Что людям делать, говорите? Стремиться к счастью, наслаждаться искусством, творить!
Фотэрингей. Вот когда вспомнишь полковника. И вы уверены, мистер Мэйдиг, что люди — обыкновенные люди — так уж захотят заниматься творчеством и прочим?
Мэйдиг. Мы должны заставить их хотеть.
Фотэрингей. Но вот тут-то моя власть и кончается. Я не могу влиять на волю людей; я уже пробовал. Я могу перевернуть их вверх ногами, могу в мгновение ока перебросить их в Сан-Франциско, излечивать их от болезней, наделять богатством, но люди остаются людьми.
Мэйдиг. Человеческая личность остается верна себе.
Фотэрингей. Ну, будь по-вашему.
Мэйдиг. Но ведь вы можете воздействовать на них и косвенно. Более здоровые люди и чувствуют себя более счастливыми. Чем людям легче живется, тем они добрей. Они делаются только лучше, если их не раздражать и не притеснять.
Фотэрингей. Да. В какой-то мере. В какой-то мере это так. Но разве тогда не возникнут новые желания? У меня вот появились неудержимые желания, мистер Мэйдиг. И от сознания обретенной власти они только растут.
Мэйдиг. О, мой юный друг! Как часто приходилось мне слышать подобные признания от молодых людей в расцвете их сил! Знаю. Понимаю. У всех нас бывают сильные желания. Даже у меня…
По лицу Мэйдига видно, что на него нахлынули воспоминания.
Фотэрингей. При чем тут вы! Я говорю о себе.
Мэйдиг. Уверяю вас, вы ничем не отличаетесь от других.
Фотэрингей. Вот именно. В этом-то вся и беда. Если все похожи на меня…
Мэйдиг. Нашими желаниями должна руководить чистая любовь.
Фотэрингей. Я испытал чистую любовь.
Мэйдиг. И что же?
Фотэрингей. Этого мало. Она, эта девушка, Мэгги Хупер, и посоветовала мне обратиться к вам.
Мэйдиг. Я знаю ее. Хорошая, скромная и благоразумная девушка.