В дверях туалета она столкнулась с вежливой, убийственно элегантной дамой. Дама улыбнулась, вызвав очередной непроизвольный приступ зависти глубинным спокойствием, уверенностью во всем в этой жизни.
Настя машинально извинилась: «Пардон»… – надо же, уже начала говорить по-французски… Пропустила даму внутрь и… застыла на месте, продолжая удерживать скользкую дверную ручку, а точнее – держаться за нее. Потому что все вдруг поехало. Стойка, бармен, столики с красными салфетками, тусклые шары светильников. Единственное неподвижное и четкое пятно в этой карусели – серый свитер с темным треугольником выреза на шее, а над ним лицо, наполовину скрытое волосами. Он снял очки и теперь держал их в повисшей руке, как чугунную гирю. Она, конечно, не подумала, что перед ней раненое животное – она никогда не видела раненых животных и уж точно не заглядывала им в глаза, только… это не были глаза человека. Скорее он был похож на смертельно одинокого зверя – такие глаза она видела у старого орангутанга в зоопарке, ей тогда было лет одиннадцать. Снизу вверх, как в рапиде, и в то же время почти мгновенно оттиснулся на расплавленном сердце этот образ: удлиненный подбородок, скривившиеся губы, кожа тщетно борется с земным притяжением, крупный прямой нос и выше… Конечно! Это было еще раньше. И вот теперь в надменную темноту чужого города устремился взгляд медленно умирающего в волшебном саду, несчастного влюбленного монстра из старого мультфильма про аленький цветочек.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО "Литрес".