Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - страница 15

Девица кивала, соглашалась и теребила бусы в платке.

— А потом мне что? Отвораживать? Так мы ж навсегда приворот делаем! — пылко заметила я, снова пролистывая книгу. — Если любовь придет? Настоящая? Так что ты эти глупости брось!

Красавица кивала, соглашалась, опустив голову.

— Я все поняла, — покивала девица, нервно перебирая бусы. — Только Васютку приворожите… Чтобы других девок не замечал!

— Мне проще его отловить и глаза выколоть! Гуманней будет! — ужасалась я, читая привороты и поглядывая на Маруську.

— И чтобы от меня не ушел никуда! — вздохнула Маруська, то сплетая, то расплетая косу.

Ой! Вы серьезно? Я нахмурилась, читая очередной приворот. Да мне проще подкараулить его и ноги ему сломать! Он потом еще спасибо скажет, узнав, от чего я спасла его!

— Привяжи его ко мне, ведьма-матушка, — понурилась девка, нервно перебирая свои сокровища. — Да накрепко!

— Сейчас ведьма возьмет веревку и будет твоего Васютку ловить! — обиделась я, понимая, что говорить с ней бесполезно. И отпускать тоже нельзя!

Только сейчас я заметила, что ее запястье перемотано. На тряпице виднелось коричневое пятно крови.

— Что с рукой? — спросила я, видя, как девка нервно зыркнула на меня, ревниво пряча повязку.

— О забор накололась, — спешно ответила она. — Так приворожите Васютку?

— Хорошо! — вздохнула я. — Приворожу! Еще раз? Как его там?

— Вася, — вздохнула девка, снова теребя свои сокровища. — Ваську-то моего все знают! Первый парень на деревне!

— Отлично! — заметила я, водя носом по старинным символам. Я не сильно верила в привороты. Зато верила в идиотов.

Я очень надеялась, что сейчас с умным видом пошепчу какую ерунду, девка успокоится и немного поумерит свой пыл.

Содрав со стены первый попавшийся под руку пучок трав, я стала водить им в воздухе.

— … Пусть… эм… Василий, души не чает в Маруське, пусть привечает… — сочиняла я на ходу, поглядывая на Маруську, которая застыла с открытым ртом. — Пусть… эм… проходу не дает! Пусть только к… Маруське идет!

Дальше я не придумала. Но очень надеялась, что подействует!

Поводив травой перед носом Маруськи, я только собиралась ее убрать, как вдруг глянула на траву.

К моему удивлению трава в руках загорелась зеленым светом. Я и сама не верила своим глазам. Неужели этот Властелин Комаров все-таки слово сдержал?

— Ой, благодарствую, матушка, — рассыпалась в любезностях счастливая Маруська, оставляя мне узелок с бусами.

Я посмотрела на траву, горящую зеленым в руках, и осторожно положила ее на стол. Из узелка высыпались ленты, бусы и… золотой гребень.

— Ничего себе! — удивилась я, рассматривая гребешок. Он сверкал драгоценностями, пока я с подозрением смотрела на зеленые камни, напоминающие чьи-то глаза. Я дернулась, чувствуя, как наперегонки сжались сердце и попа.

Вечер подкрадывался незаметно. Бесы еще не вернулись. За печкой кашлял домовой. Я сидела, опасливо глядя на двери и читала книгу. Где-то вдалеке слышалось пение, как вдруг мне чуть не выбили дверь стуком.

— Открой!!! — послышался женский визг, от которого я вскочила, как ужаленная.

Дверь отворилась сама, а мне навстречу вбежала Маруська. Рубаха на ней была порвана, венок съехал на бок, а в глазах был такой ужас, что словами не передать!

— Что ты наделала! Ведьма проклятая! — визжала Маруська, цепляясь за меня.

Следом за ней слышался топот.

— Марусечка! — слышались мужские голоса. — Сердце мое!

Недолго думая, я закрыла двери, подпирая их тяжелой скамейкой. А следом на скамейку я втащила тяжеленный сундук.

— Ой, горе мне! — выла Марусечка. — Ты мне кого приворожила!

— Васю, как и просила! — рявкнула я, удивляясь, как смогла поднять такой тяжелый сундук.

Выглянув в окно, я увидела восемь распаленных мужиков, настойчиво решивших снести мою избушку. Маруся сидела возле печки, обняв колени и тряслась!

— Ой, Марусечка!!! — слышался мужской голос. В окне появилась рыжая борода и покрытое веснушками лицо. — Свет очей моих!!!

— Это кто? — спросила я, видя, как упорно ломятся в мою избушку.

— Это Васька Рябой с Мельницы! — визжала Маруська.

В другом окне елозил еще один мужик. Один глаз у него был, как бы закрыт, словно в него что-то попало, зато второй распахнут.