Чудовище - страница 9

Еще в самом начале, слегка разобравшись в ошметках памяти Твари, я выработала ряд правил. Одно из них звучало как «никогда не искать вход в магический мир». Во-первых, я до последнего сомневалась в его существовании, во-вторых, мне было откровенно не по себе. Слишком уж то, что помнила Тварь, было чуждым. И зачем, спрашивается? Приключений на свою голову мне и так хватало. Но Воробей, птаха божья, стал причиной того, что я нашла вход в мир магов и колдунов, не нарушая этого правила.

В отличие от того, что было написано об аутистах в книгах, животных он не слишком любил. Собак он опасался после того, как сестра опекуна натравила на него своего бульдога. К кошкам он относился абсолютно прохладно: не кидал камней, но и не лез гладить. Впрочем, парень вообще не любил к кому-либо прикасаться. Так вот, с кошками же старухи, жившей неподалеку от Дурслей, была отдельная история. Они были, как он говорил, «не совсем кошки». Еще Воробей утверждал, что эти не совсем кошки за ним следят, но он с ними договорился, чтобы они за ним не ходили, если пацан направлялся ко мне. Как оказалось, договориться удалось не со всеми: одна из кошек оказалась то ли слишком любопытной, то ли слишком верной хозяйке и следовала на Гарри по пятам, не взирая на уговоры, за что и получила кусок мяса, вымоченный в снотворном.

В тот день я решила наведаться в Литтл-Уингинг: Гарри не появлялся у меня несколько дней. Позже я узнаю, что, убегая от кузена и его дружков, пацан вывихнул себе лодыжку, а тетка в наказание за синяки на ноге и лице сыночка заперла его в чулане. А тогда я не дошла до Тисовой улицы буквально пару кварталов. Проходя мимо высокой живописной изгороди, я услышала какой-то хлопок неподалеку.

— Мерлиновы панталоны, Дедалус, ну где ты ходишь?! — судя по голосу, это сказала женщина.

«Занятное выражение», — подумала я, а Тварь отчего-то замерла в каком-то болезненном ожидании. Остановилась и я.

— Прости, Арабелла, дела, — смущенно ответили ей.

— Знаю я твои дела, — перебила женщина. — Опрокинуть лишнюю кружечку в «Дырявом котле» да выслушать свежую сплетню от Тома — вот и все твои дела, Дедалус Диггл!

«Дырявый котел»?! Тварь радостно вскинулась. Кажется, так называется паб, через который можно попасть к магам.

— Да ладно тебе, женщина, — ответил ей ее гость чуть дребезжащим тенорком. — Что у тебя случилось? Что за спешка?

— Хохолок отравился, — пожаловалась Арабелла. — Надо бы его Магенариусу показать.

— И?

— И мне нужно в Косой переулок, — так-так, очень интересно, — а ты остаешься, чтобы приглядеть за Гарри. И Мерлина ради, Дедалус, без этих твоих штучек! И не маши палочкой при маглах! Я постараюсь побыстрее.

Из калитки дома вышла старушка в выцветшей старомодной шляпке и с кошачьей переноской в руках, а за ней следом лилипут в лиловом цилиндре. Я еле успела отойти к соседнему дому и отвернуться.

Милая старушка направилась на станцию и, взяв билет до Паддингтона, села на поезд. Я тоже, но уже без билета — денег было в обрез на метро и обратно. Чудом миновав контроллеров и едва не упустив старую кошатницу, я добралась до Лондона. А дальше на метро до Тоттенем Корт — и вот он, паб «Дырявый котел». Внутрь я не зашла. К чему спешить?

В пасть к химере я отправилась при полном параде: в рыжем парике, замазав честно спертым еще в Глазго гримом родинки на шее, отметины и татуировку на руках. Ну и квиды не забыв. Возможно, я переборщила с маскировкой (я зашла в паб ближе к вечеру, когда там была толпа народу), но, тем не менее, меня никто не узнал. Сев на хвост одному из подвыпивших колдунов в нелепой рясе, прошла в Косой переулок.

К счастью, память Твари сохранила достаточно подробностей, чтоб я примерно представляла, что к чему. Мне нужна была информация, а, значит, книжный магазин. И первым делом я отправилась в банк обменять фунты на магическую валюту. А уж затем… нет, не в книжный. В лавку старьевщика: местная мода была уж очень своеобразной. Расставшись с парой серебрушек и вдоволь поторговавшись, я приобрела серую островерхую шляпу и поношенный, но вполне пристойно выглядевший, балахон, который аборигены называли мантией. Напялив все это, я уже ничем не отличалась от прохожих. Чудненько, а теперь можно и в магазин.