Чума на оба ваши дома - страница 8

– Надо было держаться всем вместе, – прошипел Генри Оливер, пытаясь вывернуться из рук Бартоломью. – Какие у нас теперь шансы?

– Все шансы, если не станем отвечать им, – парировал Бартоломью, однако непрекращающийся град камешков, который обрушивался на них, все же действовал ему на нервы.

Они приближались к воротам колледжа, и Бартоломью задался вопросом, удастся ли оставшимся студентам уйти от толпы. Он отпустил Генри и подтолкнул его к воротам.

– Давай, живо, – сказал он не допускающим возражения тоном. – И проследи, чтобы ворота можно было запереть, как только все студенты окажутся внутри.

Повторять не пришлось; Генри был не дурак и знал, когда спорить глупо. Он зашагал по переулку, его товарищи тянулись за ним. Бартоломью заметил, что группка из четверых школяров, среди которых был и Элиас Оливер, замешкалась, и теперь их толкают и задирают те, кто оказался в передних рядах надвигающейся толпы. Дюжий малый в кузнечном фартуке дал Элиасу сильного тычка, от которого тот едва не растянулся на земле. Студент вскинул кулаки, лицо его исказилось, как маска гнева. Один из спутников потащил его вперед: Бартоломью молча делал им знаки не отвечать.

Первый из четверки бросился бежать. Он добрался до ворот, и те, кто уже был в безопасности, втащили его внутрь. Бартоломью заметил, что Генри почти закрыл крепкие дубовые створки, оставив лишь щелку, чтобы впустить отставших, прежде чем захлопнуть ворота перед носом толпы.

Элиас поравнялся с Бартоломью, когда кузнец вытащил из фартука грозного вида нож и яростно взмахнул им. Бартоломью выдернул Элиаса из-под удара смертоносного лезвия и, отбросив показное спокойствие, заорал оставшимся трем студентам, чтобы бежали что есть духу. Белые как мел, они повиновались, но лишь чуть-чуть опережали толпу, хлынувшую за ними. На последнем дыхании троица, замыкаемая Бартоломью, юркнула в приоткрытые ворота, которые тут же захлопнули. Тяжелые засовы запирали, когда в них уже ломилась толпа.

Бартоломью услышал крики и ругань и понял, что задние напирают на передних. Какой-то студент рухнул наземь: из-за высоких стен продолжали лететь камни. Из зала, окруженный профессорами и гостями, выскочил Уилсон – посмотреть, что за шум, – и остановился как вкопанный перед булыжниками, градом сыпавшимися из-за стен.

– Достойное завершение прискорбного дня.

Бартоломью обернулся и увидел Жиля Абиньи – тот помогал удерживать ворота под напором налегавших снаружи. Створки сотряс особенно сильный удар, и Жиль поморщился. Оставив свое место, которое тут же заняли студенты, высыпавшие из дортуаров на шум – большинство из них уже успели переодеться к обеду в самые чистые свои плащи, – он кивком указал Бартоломью на дверь, где можно было поговорить без чужих ушей. Лицо его было необычайно серьезно.

– Нам следует более тщательно отбирать учеников, Мэтт. Младшенький Оливер готов был захлопнуть ворота, не дожидаясь тебя, и сделал бы это, если б я не оказался рядом.

Бартоломью не поверил своим ушам.

– Ты, должно быть, ошибаешься, он…

– Это не ошибка, Мэтт. Я слышал, как он говорил этому твоему прыщавому студенту – ну, из Фен-Диттона…[10] ну, который вечно простужен…

– Фрэнсису Элтему?

– Ему самому. Я слышал, как он подбивал Элтема захлопнуть ворота у тебя перед носом. Я позаботился о том, чтобы створки остались открытыми, но Оливер был в ярости. Только погляди на него.

Бартоломью без труда различил в гуще студентов братьев Оливеров – они были на голову выше остальных. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, школяры воспрянули духом и выкрикивали колкости в адрес горожан. Генри Оливер не присоединился к ним. Он метался в ярости, лицо его искажал гнев. Бартоломью видел, как он замахнулся кулаком и Элтем шарахнулся от него. Словно почувствовав на себе взгляды, младший Оливер медленно повернул голову и уставился на смотрящих. От злобы, которой был исполнен его взгляд, по спине Бартоломью побежали мурашки. Внезапно Оливер развернулся и зашагал к себе в комнату.

– Чем это ты заслужил такое? – поинтересовался Абиньи, которому стало не по себе от столь неприкрытой ненависти.