Чур меня - страница 11

– Эй, но… Ауч! – попытался было остановить друга, помчавшись за ним, но в ногу что-то врезалось. Фак, я же босиком.

– Не ругайся! – это уже ангел. – И осторожней, не разбейся опять.

С минуту в подъезде разносился только шум шагов и мой скулёж – ногу было зверски больно, оказалось, что в пятку осколок стекла впился, – а потом снизу донеслось:

– Хорошо. Я позвоню завтра.

Секунду! Майку позвонит? Не мне, а Майку?

– Нефиг никому звонить, истеричка, и без тебя хорошо! – рыкнул в ответ Люций. – Ни Майку, ни Женьке, – а потом дьявол резко развернулся и заметил уже мне: – Пошли, ногу обработаю.

Ангел на этот раз даже не вякнул своё коронное: "Не ругайся". Устал, наверное, ведь с нами, матершинниками, жить сложно. Просто покачал головой и поплёлся следом за целенаправленно рвущимся вперёд Люцием и скачущим на одной ноге мной.

– Какого велосипедиста? Кого ревнует? – оглянувшись на ангела, спросил я.

– Майка ревнует, блин, – недовольно проворчал дьявол, заставляя сесть меня на диван. – Не задавай глупых вопросов.

– Ма-айка?

Люц цыкнул и обречённо закатил глаза, ангел пожал плечами, мол, об этом ничего не знаю. А у меня аж горло перехватило: Славка вновь психанул, даже не пожелав разговаривать, когда Майку даже перезвонить пообещал. Блять…

В ту же секунду ступню мою пронзила адская боль, в тысячу раз сильней, чем прежняя – это блондин выцарапал когтём осколок стекла и ливнул на рану спирт из неизвестно откуда появившегося бутылька.

– Он чуть под велосипед не попал, – заметил вдруг ангел. – Рассеянный такой что-то, идёт и даже перед собой не смотрит, весь в мыслях. Мы потому и вернулись, что Слава колени все разбил и ладони содрал, обработать надо было.

– Я в медсёстры ещё и ему не нанимался, – проворчал Люц, – и так Женьку лечу.

– Я бы сам обработал, – хмуро заметил ангел, дьявол фыркнул.

– И я… – пробормотал тихо, за что получил недовольный взгляд дьявола. – Люц, можно мне телефон?

Дьявол поджал губы, но всё же оторвался от своего занятия и передал лежащий на столике мобильник. Впрочем, зря. Сколько бы я ни звонил, ответа всяко не получил.

Славка психанул окончательно, не соглашаясь отвечать на звонки и смс ни в тот день, ни в следующие.

Если честно, в день экзамена я впервые ощутил себя вооружённым до зубов террористом-смертником, припрятавшим где-то на теле – или же внутри него – бомбу. Ощущение дополняла дюжина полицейских с оружием наперевес, большая часть которых стояла в коридоре школы наподобие статуй, а оставшиеся обыскивали пришедших выпускников. Не самое приятное зрелище, как и открывающаяся перспектива.

– Поосторожней с этим дядькой с пистолетом, – весело шепнул мне на ухо Майк. – Ты глянь, глазки какие масляные да бегающие. Осматривать будет, так ещё ощупает всего и разденет.

Я скептически посмотрел на хмурого полицейского, проверяющего в данный момент какую-то девчонку, что краснела, бледнела и даже синела от данных манипуляций. Загребущей ручищей он основательно пошарил в сумке бедняги и, удостоверившись, что бомбы/револьвера/атомного оружия/и т.д. там не имеется, таки ж пропустил выпускницу на экзамен.

– Ну да, такой и раздеть может, – хохотнул Люций.

– А я что говорю! – согласился с ним ангел.

Согласился. С дьяволом. Я едва смог удержаться от ехидного замечания, но решил, что, во-первых, не стоит ворошить муравейник, а во-вторых, что обо мне подумают ребята? "Этот чувак разговаривает с воздухом! Он псих!" Да-да, сегодня ребят не видели не только мои родители, их не видел никто.

Кроме Славки. Ребята не посчитали нужным прятаться и от него. Вернее, Люций из вредности заявил, что всяко помозолит глаза "мерзкой истеричке", а Майк целую лекцию прочитал о том, что отвод глаз – это дело сложное, требующее концентрации, и на счету каждый человек… В общем, в итоге ангел с дьяволом опять вдрызг переругались и не общались с полчаса.

Кстати, говоря об общении… Я отыскал друга взглядом в толпе: он стоял недалеко, наполовину скрытый от нас высоченными бугаями – им вообще по колько лет? Двоечники хуже нас? – и полностью погружённый в себя. В какой-то момент Славка окинул коридор взглядом и, случайно приметив меня, резко отвернулся.