Чужая боль - страница 21

Они холодно поздоровались. Сели на кухне напротив друг друга, молчали, говорить было не о чем. Мать явно медлила с ужином. И тогда Павел Антонович не выдержал:

— Наталья Никитична, когда нас кормить собираетесь? Люди с дороги! Это даже неприлично заставлять их ждать столько времени. Да и я проголодался.

— Будите свою хамку! — предложила баба.

— Спасибо! Мы лучше в столовую сходим. Там как-то теплее! — разбудил Сашка дочь, перехватив недовольный взгляд отца, брошенный на мать, та сделала вид, что ничего не заметила. И Сашку с Аней не остановила. Они быстро спустились вниз.

Плотно поев, они вернулись. Дверь им открыл Павел Антонович. По его лицу оба поняли, что в семье была крутая перепалка. У деда не только весь лоб в поту, а и лицо покраснело, волосы взлохмачены, в глазах искры не погасли.

— А мы торт купили к чаю. Это взамен сказки на ночь, — выпалила Анна и, войдя в зал, сказала всем:

— Добрый вечер! А чего все такие хмурые?

— Пошли чай пить! — отозвался старик один за всех.

Они долго пили чай молча. Анна жалась к отцу. Ей было холодно под колючими, изучающими взглядами Максима и бабки. Ей так хотелось спрятаться или убежать от них хоть куда-нибудь.

— Ты все еще холостой? — спросил Сашка брата. Тот замотал головой:

— Зачем мне эта обуза? — ответил, чуть не подавившись, и закашлялся.

— Еще годок-другой и ты безнадежно опоздаешь? — заметил брат.

— Останусь в холостяках, сберегу здоровье.

— А дети? Или не хочешь своих заиметь.

— Знаешь, я не люблю суеты и канители с пеленками, горшками, визгами. А и достойной пары не вижу. Не нашел подходящую.

— Да будет тебе! Скажи честно, что постарел и на тебя уже никто не смотрит. Смотри, вон плешь означилась. Кому такой нужен? — встрял Павел Антонович.

— Если захочу, хоть завтра жену приведу.

— Из дома престарелых? — усмехнулся дед.

— Ну, сразу крайности. Я еще в большом дефиците. Молодые девчонки глазки строят, зависают на ходу. На работе проходу нет, — заносчиво ответил Максим.

— Чего ж все выходные и праздники один дома сидишь? Хоть бы какая-нибудь престарелая коза позвонила, поздравила, пригласила бы к себе.

— Зачем мне кто-то! Я дома хочу побыть, отдохнуть в тишине.

— Максим, не пудри мозги. Работу заканчиваешь в пять вечера. А пришел во сколько?

— Я что? Отчитываться должен, где был?

— Зачем? Какое мне дело? Только зачем те-г бе «косить» под монаха? Все мы живые люди.; И тебе пора своей семьей обрасти, — сказал Сашка.

— Выискался советчик. В своей жизни раз-! берись, а других с пути не сбивай! Живет человек себе в радость, и не толкай его на глупое, — ~ возмутилась Наталья Никитична.

Максим глянул на Сашку, усмехнулся уголками губ. Санька понятливо кивнул головой и ответил:

— Как хорошо, что я рос другим. Иначе не было бы у меня Анюты. И жизнь была бы пустой и серой.

— Ну какая от нее радость? — встряла, бабка.

— От меня, сама говоришь, радости тоже не знала. А все же нас двое! И я не такой уж плохой, коль меня любит Аннушка.

— Погоди! Дай вырастет, тогда скажешь, радость она или пэре, — поджала губы бабка.

…Ночью, когда все легли спать, Сашка спросил дочку:

— Ну, что Ань, есть люди хуже твоей мамки?

Девчонка даже села в постели:

— Они одинаковые! Бабка вам не привела чужого дяхона и не определяла в интернат, не била ремнем до полусмерти.

— Девочка моя! Есть слова больнее ремня. Они не тело, саму душу рвут на части. Твоя мать, при всей подлости, еще умеет просить прощенья, и даже говорить по-человечески. От бабки никогда не услышишь ни единого теплого слова. Она как египетская пирамида и внутри вместо души и сердца сплошные мумии. Как решилась родить нас двоих, не понимаю.

— Пап! А мы когда в деревню поедем?

— Скоро. Через два дня. Нам дом готовят.

— Целый дом!

— Да! В нем только мы с тобой будем жить.

— Вот это круто! А он большой?

— Не знаю, не видел.

— Пап! А у нас будет кошка и собака?

— Зачем?

— Я так давно о них мечтаю!

— Значит, заведем.

— Ты у меня самый лучший. Мне мамка не разрешала завести друзей в доме. Я много раз приносила, она выбрасывала прямо в окно. В последний раз так и пообещала, если еще принесу кошку, она выбросит ее и меня следом за нею.