Чужая весна - страница 15
От тусклых глаз, как глубь ночной воды,
От грозной и неуловимой тайны,
От музыки, сжигающей дотла,
И от коснувшегося плеч случайно
Широкого, влекущего крыла
Я сердце отрываю на пороге.
— Ты знаешь, был огромный, черный рай…
Но ты спешишь, ты весь уже в дороге.
Вот, дверь открыта. Уходи. Прощай.
III. «Все одинаковы разлуки…»
Все одинаковы разлуки…
Сплетенные до боли руки,
Тоски горячая спираль
И угрожающая даль.
Глаза в глаза, до дна, до жути,
В вагоне, в комнате, в каюте,
На мокрой площади в огнях,
На темной лестнице, в дверях —
Одно и то же расписанье:
Сдвиг незаметный, роковой
Колючей стрелки часовой,
И в безнадежность — до свиданья!..
Рука выскальзывает из руки,
Шаги последние быстры, легки,
Шаги последние и тишина.
Ладонь опущенная холодна.
1936
«Услышать снова музыку глухую…»
Услышать снова музыку глухую,
Увидеть отблеск райского луча
И, тяжесть вдруг почувствовав живую
Крыла, раскрывшегося у плеча,
Поверить, что возвращена свобода
И силы нерастраченной тепло,
И биться вновь у замкнутого входа,
Как бабочка залетная в стекло?
Судьба слепа, жестока, непреложна.
А крылья пленные еще дрожат…
…Я бабочку снимаю осторожно
Рукой с окна и выпускаю в сад.
1936
«Мы встретимся. Странными снами…»
Мы встретимся. Странными снами
Душа когда-то жила.
Мы встретимся… Но между нами
Разлука рекой протекла.
Умчали шумные воды
Твой образ живой навсегда.
Пустое счастье свободы —
Все то, чем душа горда.
Мы встретимся — нужно ли это? —
На улице или в саду,
Но отблеска тайного света
В лице твоем не найду.
Я голоса не узнаю,
Я музыки не пойму
О том, как летели к раю,
Как падали в гулкую тьму.
Лишь ветер напомнит о мощи
Развернутых крыльев тугих,
О шелесте дрогнувшей рощи,
О черных просторах ночных…
И вспомню внезапно, как бился
Плаща крылатого край,
Когда, прозвенев, разбился
Стеклянный, нетронутый рай.
1937
«На корабле, на белом корабле…»
На корабле, на белом корабле
Смеялись, танцевали, пили, пели…
Никто не думал в море о земле,
Уже никто не вспоминал о цели.
В оконца узкие глухих кают
Смотрела полночь звездными глазами,
И вновь, пройдя подземный свой маршрут,
Взлетало солнце шаром над волнами.
Летели тучи, ветер и вода,
И реял флаг сиреневого дыма.
Летели дни, а может быть, года,
И ветер пел на мачте: мимо, мимо!
Но час настал — и черная земля
Вдруг обозначилась в тумане четко.
В вечерний час спустилась с корабля
И отплыла к земле пустая лодка.
И счастье, молчаливый пассажир,
Никем не узнанный, на берег сходит.
Заходит солнце, и тускнеет мир.
В покинутой каюте ветер бродит.
1936
Стихи о счастье
I. «В поисках, в томительной погоне…»
В поисках, в томительной погоне
Не найдя, не встретив, не догнав…
Что ж теперь? Прижав к глазам ладони,
Падать в пустоту стремглав?
И когда в последнюю минуту
Счастье над моею головой
Со стремительностью парашюта
Распахнуло купол голубой,
Дрогнула душа, как от удара:
Разве счастьем нужно обладать?
Вот сиянье ангельского дара,
Озаряющая благодать!
Год ли, день ли, час… Легка утрата,
Если память радостно-легка.
И — конец лучистого каната
Выпустила твердая рука.
II. «Из синих просторов слетело оно…»
Из синих просторов слетело оно
В раскрытые, жадные руки,
Где гаснуть и гибнуть ему суждено,
Проходя сквозь земные муки.
Но чтобы не исказились черты
Томленьем, страхом и болью,
Не тронув сияющей чистоты,
Отпусти свое счастье на волю.
И грусть, и радость, и вздох вослед…
Ни горечи, ни сожаленья,
Но легкость и чистый, прохладный свет
Отлетающего виденья.
III. «Оставляю, все оставляю…»
Оставляю, все оставляю,
Только память о счастье несу.
Ясный вечер благословляю,
Тишину, прохладу, росу…
Теплый ветер летит за мною,
На пригорке березы шуршат,
А на небе огнистой стеною
Небывалый растет закат.
И душа так полна и богата,
Словно мне суждено на пути
В золотые ворота заката
Между черных елей войти.
1935
«Мы теряем любимые вещи…»
Мы теряем любимые вещи,
Мы привычных лишаемся благ
И не сразу смутный, но вещий
Понимаем нам поданный знак.
Только каждый раз от потери —
Дуновение, холодок
Из слегка отворившейся двери,
Неожиданный в сердце толчок.
Мы не знаем, еще не знаем,
Отчего холоднее нам,
Но и сами уже остываем
К милым прежде и теплым вещам.
Отрекайся, душа, понемногу
От любви осязанья слепой