Чужая жизнь. Дилогия - страница 54

Домой Алексей добрался старым добрым способом — с помощью аэротакси. В самом деле, не переться же через весь город в одних трусах. Как минимум холодно и глупо.

Добравшись в поместье, он не смог придумать ничего лучше, чем историю о сошедшем с ума пациенте-маге. Мол, у того внезапно случилось обострение, и он напал на персонал клиники, который тут же объявил об эвакуации. Всех сразу же начали выводить из здания и развозить по домам.

— Опять, мальчик мой, ты попал в передрягу, — Бельская села рядом с ним на диван и крепко обняла парнишку. — Совсем что-то у нас все разладилось после смерти Миши. Эх, Миша, Миша, — мама тихо всплакнула, еще крепче обняв сына. — Ушел и все полетело в тартары.

Она шмыгнула носом и отстранилась от сына.

— Сынок, сегодня звонили из гимназии и спрашивали про тебя, — Алексей с трудом сдержался, чтобы не вскочить на ноги. — Я сказала, что ты в клинике и проходишь специальное обследование. Директор рассказала, что у них случилось происшествие с одним из твоих одноклассников — Кириллом Вяземских. Знаешь ведь такого?

Парень кивнул, ожидая от дальнейшего рассказа чего угодно. Бельской могли запросто рассказать, что именно ее сын напал на Кирилла, внука самого боярина Вяземского. Из того случая при желании можно было при желании состряпать такое дельце, что пальчики оближешь. Например, нападение на наследника урожденного боярского рода, за что полагалось четвертование с полной конфискацией всего движимого и недвижимого имущества. Подберут свидетелей, научат их правильным словам. Никто даже не вспомнит о том, что это Алексея хотели покалечить шестеро здоровых лбов.

— Представляешь, на Кирилла и его друзей напали какие-то бандиты, продолжала с возмущением рассказывать Бельская. — Они возвращались домой после занятий, а их кто-то неожиданно стал забрасывать стихийными амулетами. Просто ужас какой-то! Как же это так?! Это же императорская гимназия, которую патронирует член императорской фамилии! А тут случилось нападение на ученика! Господи, если бы Миша все это услышал. Он ведь всегда таким уважительным тоном упоминал эту гимназию, так хвали ее порядки и даваемые там знания…

Из дальнейшего ее рассказа, то и дело прерываемого всхлипываниями и воспоминаниями мужа, выяснились весьма примечательные подробности нападения. Конечно, Алексей знал реальную ситуацию, но послушать обо всем этом ему было крайне любопытно… Выяснилось, против брошенных им батиных стихийных амулетов оказывались бессильны магические щиты. От выпущенных на свободу стихий сильно поранились и сам Кирилл, и его друзья. Двое парней едва не превратились в бронзовые статуи. Их можно было хоть сейчас ставить на постамент в качестве памятника своей собственной глупости и беспечности. Один захлебнулся в воде, которая окутала его тело плотной пеленой. Остальные двое, включая и Кирилла Вяземского, были сильно поранены стихией огня. По словам Бельской, на них живого места не было, настоящие черные головешки.

— Может не пойдешь пару дней, сынок? — предложила Бельская, с беспокойством оглядывая сына. — Там немного все устаканется. Найдут наконец этих бандитов, чтобы у меня душа за тебя не болела. Ты еще может в клинику вернёшься. Как думаешь?

Алексей неопределенно покачал головой. Что тут думать по поводу всего этого? Он явно ввязался в игру, которая становилась все более и более опасной и непредсказуемой. С одной стороны, предложение на пару дней остаться дома выглядело очень заманчивым. У него в таком случае появлялось время, чтобы более активно позаниматься со своим искином. С другой стороны, не посещая гимназию он мог упустить что-то важное. А этого в его положении допустить никак было нельзя.

Видимо, придется идти, решил парень.

Бельская еще некоторое время с ним посидела, повздыхала. Потом встала и пошла в свои покои. Тяжело ей было одной. После смерти мужа именно на ее хрупкие плечи легли все заботы о поместье и немногочисленных активах рода Бельских. Тут еще преследовавшие ее сына странные и опасные происшествия подкосили ее здоровье.

Алексей тоже недолго сидел в гостиной. У Квазара, все это время сидевшего тихо-тихо, словно мышь под веником, случилось очередное обострение любопытства. Ведь искин был еще малышом по человеческим меркам и ему нужно было учиться, точнее его нужно было учить.