Чужие ветры. Копье черного принца - страница 21

— Хей по дей![9] Что же это ты, дочка? — укоризненно сказал он. — Подвела меня, хозяин сердится. — Боком, тяжело и неуклюже, Аксель ввалился в комнату.

Агата возмутилась. Вот как! Значит, дело совсем не в том, что господин Антон так безобразно вел себя, а в том, видите ли, что он еще сердится… Ну и пусть сердится! Пусть скажет спасибо, что она не сообщила в полицию!

— Ваш упрек удивляет меня, господин Аксель. — Впервые за все годы знакомства она назвала Акселя господином. — Значит, вам безразлично, что он… что я… — Голос девушки дрогнул, но она сдержалась. Недаром она была дочерью старого моряка. — Не к чему нам продолжать этот разговор. Больше я у господина Антона не работаю. Так ему и передайте!

— Это невозможно, — взмолился Аксель и стал похожим на того жалкого Акселя, какого Агата в день своего прихода видела у хозяина. — Ты не допустишь, чтобы я остался на улице… Ведь я так много для тебя сделал!

— М-м! Любопытно… А при чем тут вы?

— Он сказал, чтобы я не возвращался без тебя… Он клянется, что это было в первый и последний раз… Я сам страшно удивился! Ему совсем нельзя пить!

Агата стояла в дверях, полуодетая. «Как этот Аксель не может понять, что я говорю совершенно серьезно!» Она повернулась и пошла в комнаты. Аксель, шаркая ногами, поплелся следом.

— Доченька, я же тебе говорил, что жизнь — это далеко не сказка! В жизни бывает многое и похуже того, что было с тобой.

Агата прищурила глаза и сказала, открыто издеваясь над размякшим, растерянным Акселем:

— Но ведь вы первый учили меня не проявлять сочувствия! Оно может повлечь за собой удар в спину… А я хочу жить!

За годы знакомства с семьей Эриксонов Аксель успел изучить характер Агаты. Если девчонка не в духе, с ней лучше не связываться. Стараясь принять равнодушный, независимый вид, Аксель подошел к столу, взял чашку, которую капитан, уходя, приготовил для дочери, налил в нее кофе из кофейника, стоявшего тут же, добавил сгущенного молока, не спеша размешал ложечкой и стал пить мелкими глотками. Выпив, поставил чашку на стол и сказал безразлично, словно ничего не случилось:

— Ну, ладно… Как знаешь… Я приду завтра, может передумаешь?

Не дожидаясь, что на это ответит Агата, повернулся и вышел.

Агата осталась одна. Позавтракав, она навела порядок в комнатах, где уже начало сказываться отсутствие женской руки. Потом взяла книжку, села к окну. Но читать не смогла. В плаксивой речи Акселя смущала одна фраза: «Ему совсем нельзя пить». Кстати, до этого случая господин Антон, насколько она знала, не пил ни разу. Бывает же, что алкоголь превращает людей в скотов… Так что, если бы он не пил…

Агата, недовольная собой, встала со стула и принялась нервно шагать по комнате. Уж не собирается ли она прощать этого хама? Нет, нет и еще тысячу раз — нет!

Решив, что она не вернется к шефу ни в коем случае, девушка успокоилась. Решение было принято окончательно… «Господин Аксель — она второй раз назвала его господином — может хныкать сколько угодно — бесполезно! А я? Что я? Найду другую работу… А нет — могу посидеть и дома!»

В дверь опять постучали. Стук был робким. Так обычно давали о себе знать нищие, приходившие по утрам; еле царапали, боясь рассердить хозяев, потому что официально в Швеции нищенства нет.

Агата вынула из кошелька несколько мелких монет, пошла к двери. Но за дверью оказался… Франц. Он молча глядел на Агату, не двигаясь с места. Впервые за все время знакомства молодые люди встретились взглядами. Агата только сейчас смогла как следует рассмотреть лицо Франца. Раньше девушку всегда отталкивал взгляд исподлобья, который бросал на нее Франц. От того, что голова была при этом наклонена, лоб казался низким, нос — длинным, глаза прятались под опущенными ресницами.

Теперь, когда Франц стоял прямо и не отворачиваясь смотрел на нее, Агата с некоторым изумлением увидела, что у этого парня — высокий, умный лоб и грустные зеленоватые глаза, излучавшие в эту минуту какой-то ласковый свет. Так на киносеансе, когда вдруг испортится аппарат и остановится лента, мы с новым ощущением рассматриваем застывшее на экране странно-неподвижное лицо героя.