Чужие ветры. Копье черного принца - страница 8

Два раза в неделю девушка занималась стенографией и машинописью, два — языками. Аксель нашел хороших преподавателей — они не зря брали деньги, вели занятия по уплотненной программе.

У Агаты почти не оставалось свободного времени. Зато учеба шла успешно. Волевой характер, старание, цепкая память… Настолько цепкая, что из нее никак не изгладить тех грустных минут, когда отец задремал и Агата словно впервые его увидела…

Однажды Аксель пришел к Эриксонам под вечер. Капитана не было. Агата, кончив домашние уроки, как раз собиралась складывать учебники и тетради. В комнате горела только настольная лампа. Заслонив ее своей тушей, Аксель спросил равнодушно и лениво:

— Вот ты учишься, готовишься вступить в жизнь… А знаешь ли ты, что такое жизнь?

Вопрос был задан неожиданно. Агата удивленно подняла глаза.

— Жизнь? Это… это жизнь, — сказала она, не найдя другого ответа.

— Ерунда, — недовольно пробурчал Аксель. — Жизнь — это борьба! — заговорил он громче. — Постоянная, напряженная, страшная… Борьба, в которую вовлечено все существующее на земле… Дерево губит маленькую травинку, отнимая у нее солнце, а само погибает от мощных челюстей жука-дровосека. Личинки жука уничтожает синица, а синицу ловит голодный лунь… В центре этого круговорота находится человек — наиболее сильное и наиболее опасное животное! Он отвратителен тем, что убивает даже тогда, когда сыт…

— Зачем вы это… к чему такой разговор? — растерянно запротестовала Агата. Она ничего не могла понять — начал с невинного вопроса, и вдруг так грубо, так цинично… Зачем?

— Только затем, чтобы ты была готова включиться в этот неприятный круговорот, — снова, на этот раз уже мягче, продолжал Аксель. — Я говорю грубо. Это ничего. Зато тебе более понятно. Ты скоро начнешь работать, увидишь разных людей… Я не хочу, чтобы тебя слопали в первый же день.

— Что же я должна делать, если захочу избежать этого?

— Внимательно прислушиваться к моим словам. Прежде всего, примирись с тем, что в жизни кто-то обязательно охотится за кем-то. Презирай тех, кто позволяет за собой охотиться… Никакого сочувствия к таким людям… Проявить сочувствие — это значит проявить слабость. А быть слабым — все равно, что стать спиной к врагу — немедленно получишь нож между лопаток…

— Я слушаю вас только потому, что вы много лет хорошо относитесь ко мне, — холодно и медленно сказала Агата. — От этих слов пахнет мертвечиной, и от другого человека я бы их не потерпела!.. Зачем же тогда жить?

— Для себя! Ну и для любимого человека, конечно… если только он не окажется подлецом.

— Лучше прекратим этот неприятный разговор… Тем более, что для меня он не имеет никакого практического значения.

— Нет, имеет! — Аксель понизил голос, хотя в квартире были только они двое. — Твое обучение подходит к концу… Как только вернется с моря отец, я поведу тебя устраиваться на работу к одному деловому человеку… Ты будешь у него секретарем-стенографисткой… В быту это очень положительный, солидный человек, в годах… Но не все его мысли могут показаться тебе приятными… Я говорю не о тебе лично — тебя он не тронет… Но он «трогает» других, и ты должна относиться к этому равнодушно, помня, чему я тебя учил только что…

— Вот как! — Агата задорно улыбнулась. Ей хотелось немного позлить Акселя. — Вот как! Кого же он все-таки «трогает»?

— Увидишь!

— А меня он не «тронет»?

— Я же сказал, что по отношению к тебе он будет очень порядочным человеком…

— А почему вы не подумали прежде, позволю ли я кому-нибудь себя тронуть? — В глазах девушки сверкнул вызывающий огонек. Аксель заметил это и сказал, в восторге обнимая Агату за плечи:

— Молодец! Узнаю дочку моего друга, сурового морского волка, потомка древних викингов, конунгов и прочих варягов… Ха-ха-ха!.. Ну, закончим наш урок жизни! Ставлю тебе высший балл, ха-ха-ха!

Якоб-Иоганн вернулся с моря через три дня после этого разговора Агаты с Акселем. Капитан выглядел хуже обычного. Его трясло, временами тревожил мелкий колючий кашель. Агата с тревогой смотрела на отца.

— Что так глядишь, дочка? — отшучивался моряк. — Думаешь, мне пришла пора собираться в последнее плавание? Об этом говорить рано, мы еще поборемся…