Чужое лицо - страница 8

– Да, в прошлом году.

– Я был потрясен. Просто не мог представить себе, что достижимо такое искусство.

К. с видимым удовольствием взял из миски согнутый палец и, слегка перекатывая его на ладони, сказал:

– Знали бы вы, какая это кропотливая работа. Разве чем-нибудь отличается дактилограмма этого пальца от настоящего? Потому-то я и получил странное, на первый взгляд, распоряжение полиции – регистрировать все дактилограммы…

– Формой служит гипс?

– Нет, я использую вязкий кремний. Дело в том, что гипс не позволяет передать мельчайшие детали… А здесь, смотрите, даже заусенцы у основания ногтей и те ясно вырисовываются.

Я боязливо прикоснулся к муляжу кончиками пальцев – ощущение, точно потрогал что-то живое. И хотя я понимал, что это нечто искусственное, меня охватил какой-то суеверный страх, будто я прикоснулся к смерти.

– Все-таки мне это представляется кощунством…

– И тем не менее все это – куски человеческого тела…

К. с гордым видом взял другой палец и поставил его вертикально на стол срезом вниз. Казалось, что мертвец, проткнув доску стола, высунул наружу палец.

– Попробуйте-ка сделать, чтобы он был вот таким, чуть грязноватым, это не так просто. Призываешь все свое мастерство, чтобы предельно точно воспроизвести тот или иной орган пациента, стараешься передать почти неуловимое, только ему присущее своеобразие… Это, например, средний палец, и поэтому внутренней стороне первой фаланги придан вот такой оттенок. Разве он не напоминает следы никотина?

– Наносили кисточкой или еще чем-нибудь?

– Отнюдь… – К. впервые громко рассмеялся. – Краска ведь сотрется моментально. Изнутри, слой за слоем, накладываются вещества разных цветов. Например, ногти – тут поливинилацетат… Если нужно – полоска грязи под ногтями… суставы и линии морщин… вены – здесь нужна легкая синева… Вот так-то.

– Чем же они отличаются от обыкновенных ремесленных поделок? Их ведь может изготовить кто угодно?..

– Это конечно. – И, почесывая колено: – Но в сравнении с изготовлением лица все эти вещицы – лишь первые неуверенные шаги. Лицо есть лицо… Во-первых, существует такая вещь, как выражение. Верно? Морщинка или бугорок в какую-то десятую долю миллиметра, оказавшись на лице, приобретают огромное значение.

– Но подвижность-то вы ему не можете придать?

– Вы хотите слишком многого. – К., расставив ноги, повернулся ко мне. – Я отдал все силы, чтобы создать внешний облик, а вот подвижность – до этого еще не дошло. Частично это компенсируется путем выбора наименее подвижных участков лица. И еще одно – существует такая проблема, как вентиляция. Возьмем, например, ваш случай. Без детального осмотра сделать окончательное заключение трудно, но, судя по тому, что я вижу, даже сквозь бинты у вас выделяется значительное количество пота… Наверно, потовые железы не затронуты и продолжают исправно функционировать. И поскольку они функционируют, закрыть лицо чем-то таким, что затрудняет вентиляцию, нельзя. Это не только вызовет нарушения физиологического характера, но и приведет к тому, что человек начнет задыхаться и больше чем полдня вряд ли выдержит. Тут нужна большая осторожность. Смешно, когда у старика зубы белые, как у ребенка. То же самое и здесь. Гораздо большего эффекта можно достичь исправлениями, незаметными для посторонних… Бинт вы можете снять сами?

– Могу… но, видите ли… – И, размышляя о том, как бы лучше объяснить ему, что я не тот пациент, каким ему показался: – По правде говоря, я не принял еще окончательного решения, и меня это очень мучит… И пока я не решил, стоит ли делать что-либо с рубцами на лице.

– Конечно стоит. – К., точно подбадривая меня, стал настойчивее. – Шрамы – особенно на лице – нельзя рассматривать лишь как проблему косметическую. Нужно признать, что эта проблема соприкасается с областью профилактики душевных заболеваний. В противном случае разве по доброй воле кто-нибудь стал бы отдавать свои силы подобной ереси? Я же уважаю себя как врач. И никогда не удовлетворился бы ролью ремесленника, изготавливающего муляжи.

– Да, да, понимаю.

– Ну вот, видите? – Он иронически скривил губы. – А ведь не кто иной, как вы, называли мои работы ремесленными поделками.