Чужое счастье. Мой чужой монстр - страница 4

Мысленно вернулся к неразумной островитянке, о которой не переставал думать ни на кват[3] с момента, как Ар передал потерявшую сознание ношу людям. Она не услышала меня. Боги не дали ей способности говорить мысленно. А я был слишком занят контролем над кальмаром, чтобы понять и перейти на обычную речь, которой прекрасно владел.

В первый кват подумал, что у меня видение. Островитянка, попавшая в щупальца кальмара, напоминала девушку, которую вчера видел у разлома. Но это был обман. Искажение, вызванное магией Туманных Вод.

В этом я уверен. Потому что, во-первых, узнать островитянку по размытому женскому силуэту на краю разлома невозможно. Во-вторых, ни один человек даже на десять лот[4] к этому месту не приблизится. В-третьих, рядом с той девушкой у разлома был хранитель рода. А я точно знал, где и с кем он находится. Дух сейчас занят совсем другим делом. Плавники бы оборвать одному иераклионцу за то, что не следит за своей половинкой как следует! Но даже если это был дельфин, откуда взялась девушка? Только если… Нет, это невозможно.

В одном Ар прав – островитянка миленькая. Довольно высокая, гибкая, судя по тому, как держалась в воде, плавать любит. Омаа разморило, не иначе, с чего мои мысли занимает незнакомая человеческая девушка.

Марина

Пришла в себя от тихих всхлипов. С трудом разлепив веки, я увидела, что лежу на узкой деревянной кровати в незнакомой комнате. К моему удивлению, стены были сделаны из коричневой лозы, а на круглых окнах вместо тюля висела тонкая паутинка из высушенных нитчатых водорослей.

На соседней кровати спиной ко мне сидели две темноволосые женщины в длинных белых туниках с широкими рукавами три четверти. На мне была такая же. Незнакомки тихо нашептывали что-то девочке лет шести. Ребенок громко шмыгал носом, уткнувшись лицом в подушку.

Язык был мне не знаком. Впрочем, прислушавшись, я отметила, что некоторые слова напоминали русские очень отдаленно. Где я? Точно не на побережье родного Черного моря. У нас, насколько знаю, пока нет таких колоритных поселков с домами из ротанга, словно на каких-нибудь тропических островах. Или все же дома? Попала к туристам?

Женщины тем временем, уговорив девочку выпить отвар и убедившись, что она уснула, перебрались в плетеные кресла у небольшого столика в углу. Разлив по стаканам зеленый напиток, незнакомки вполголоса переговаривались, поглядывая то на ребенка, то на меня.

Притворившись спящей, я жадно прислушивалась к их разговору. Мысленно сопоставляла факты. Срочно нужно хоть какое-то объяснение происходящему!

Если я дома… Допустим, меня вытащили проплывающие мимо туристы и приволокли в эту этнодеревню. Почему я в домике, а не в больнице? И где полиция? «Скорая»? Спасатели? Еще не приехали?

Незаметно покосилась на закрытое ажурными водорослями окно. По моим прикидкам, солнце уже в зените. Почти двенадцать часов прошло с моего ночного купания. «Скорая» заблудилась? Спасатели, видимо, тоже.

А если предположить, что «стеклышко» каким-то образом перенесло меня… Куда?

Самым разумным объяснением из тех, что пришли в голову, оказалось последствие кислородного голодания мозга. Только вот зудящие следы когтей настойчиво убеждали в обратном.

Я непонятным образом попала в другой мир?

Дикая идея!

Пока терялась в догадках, женщины начали что-то живо обсуждать. Судя по интонациям и ехидным смешкам, кому-то со знанием дела перемывали косточки. Их диалог прервал уже виденный мною русал. Бесхвостый. Двуногий, если точнее. Как его там? Ар!

Приветливо улыбнувшись притихшим болтушкам, он тряхнул серебристой гривой и направился прямиком ко мне. Волосы длинные, прямые, шелковистые, послушные. Не то что у меня. Захотелось привычно потянуться к своим кудрям.

Одет Ар был в свободные хлопковые штаны белого цвета, сандалии. Бедра закрывал пояс. Сантиметров сорок шириной. Или юбка? Нет, все же пояс, украшенный камнями и сложным узором. Тяжелый, наверное? И неудобный. Зачем он нацепил на себя это сооружение, я так и не поняла.

В остальном внешность у русала была вполне человеческой. Спортивный, подтянутый. Красивое, по мне, слишком смазливое лицо.