Чужой для своих - страница 20
В этот момент и Робин и Рико сидели на полу небольшой каюты, где в беспорядке летали разные штуковины и части непонятных агрегатов, видимо служившие игрушками.
— Ты Робин? — Рико, уже переставший напоминать нахохлившуюся зверушку, повернулся к парню. — Что это у тебя такое? — он ткнул пальцем на крупную нашивку на груди парня, где яркими буквами было написано имя парня и его идентификационный номер, а более мелкими — просьба сообщить о нем Эле Сайрус, его опекуну.
— Я Роб! — с гордостью ответил парень, сократив свое имя. — Это мое…, - он запнулся и наклонив голову, с интересом стал рассматривать свою нашивку. — Мое… Эл говорит, чтобы не теряться. Вот! — наконец, вспомнил он, что ему каждый раз перед выходом из корабля талдычила сестра. — Красиво? Да?
Для своих лет Рико был довольно развит (спасибо родителям, которые пока позволяли средства много вкладывали в его образование), хотя и нелюдим. Поэтому странная речь великовозрастного парня, который вместе с ним сел играть в игрушки, не напугали его, а наоборот, заинтересовали…
— Ты глупый? — Рико и читал и смотрел про подобных людей, которые в эпоху массовых полетов на дешевых штампованных кораблях, оборудованных самой простейшей защитой от космического излучения стали нередким явлением. — Так ведь? — он не стремился посмеяться над ним, обидеть, ему просто было интересно. — Ты умеешь читать? А писать?
Парень вертел в руках какой-то металлический кусок с гладкими выступами, оченьпохожий на давно потерянную деталь от кухонного комбайна. Услышав вопрос, Роб отложил агрегат в сторону и посмотрел на мальчика.
— Не-е, я хороший, — протянул он, широко улыбаясь. — Эл говорит, что я хороший брат и много ей помогаю. Вот смотри, чиню…, - вновь схватив руками деталь, он начал ее теребить. — Эл сказала, что я не очень умный, но зато хороший брат! — проговорив это, парень снова уткнулся в свою игрушку, не замечая, что его напарник по играм зашел за его спину.
Стоя за широкой спиной Роба, мальчик на опять мгновение забылся. Как и тогда, возле спасательной капсулы, когда онвспоминал, как мама пыталась закрыть его от опасности своим телом, Рико вновь и вновь возвращался к их бегству по длинному темному коридору. Он ясно почувствовал, как мама за руку тянет его вперед, как его ноги заплетаются и ему не хватает воздуха. Рико падает и опять встает, потом снова падает… Он слышит материнский крик и сразу же какие-то глухие удары, грудь снова словно разрывается от недостатка воздуха и забивающей ноздри мелкой взвеси. У него начинает стучать в висках. Кажется, что голова сейчас взорвется и разлетится на сотни маленьких кусочков…
— Хватит! Прекрати! Прекрати! — вдруг, кто-то громко закричал и сильно толкнул его в живот. — Прекрати! Мне больно!
Очнувшийся от накатившегося на него забытья, мальчик с удивлением смотрел на стонущего от боли высокого парня, забившегося в самый угол каюты. Тот сжимал свою голову руками и качался из стороны в сторону, время от времени тихо подвывая. Рико перевел взгляд на свои руки, с испугом рассматривая багрово красные, горящие от внутреннего жара ладони. К его удивлению, страшный вид ладоней не сопровождался никакой болью. Он чувствовал лишь сильный жар, который пульсирующими точками отзывался на самых кончиках его пальцев.
— Смотрите, что я вам принес… Ой! — пластиковые контейнеры с едой вылетели из рук опешившей от увиденного девушки и поплыли куда-то в сторону. — Что тут случилось? Робин, Рико?! — поскуливавший Робин никак ей не ответил, а недавно спасенный мальчик с недоумением продолжал рассматривать свои ладони. — Кто-нибудь наконец мне скажет, что здесь случилось? Робин?! Рико?! А?!
Первым очнулся мальчик. Он опустил руки вниз и взглянул на нее.
— Не знаю, — проговорил он. — Мы сидели вместе и разговаривали. Я спросил его, почему он так разговаривает… А потом, потом я встал… И помню как он закричал и сильно меня толкнул!
Не дослушав его, девушка подбежала к сидевшему брату и начала его тормошить. Тот, уже перестав стонать, вяло от нее отбивался.
— Ну, что ты Эля. Хватит, уж, — парень пытался вырваться из объятий девушки, но та все крепче сжимала руки. — Слышишь меня, Эля?! Хватит! Черт, сколько же можно говорить тебе!