Чужой ребенок - страница 7

Лариса не любила гулять. Через час уставала, замерзала и мечтала только о том, чтобы поскорее вернуться домой. Кислород, конечно, нужен, но бессмысленно бродить по дорожкам, разглядывать листочки-почки… Ей нужен был смысл или конечная цель, к которой гулять.

На прогулках Лариса вспоминала слова своей мамы. Та, вытаскивая ее на улицу, всегда приговаривала: «У тех, кто сидит в тюрьме и не гуляет, серые лица. А у тех, кто на свободе, – розовые. Если ты будешь сидеть дома, тоже станешь серая».

Даня же без конца что-то рвал, рассматривал, ковырялся в земле, таращился в небо…

Как-то она разбирала его книжки, детские журналы, и из ящика вывалились засохшие листья, желуди, веточка сосны. Она все собрала, выбросила и забыла. Через несколько дней из комнаты донесся крик.

– Мама! – кричал Даня, раскидывая книги. – Где мои листочки? Куда ты их спрятала?

– Я не знаю, – ответила прибежавшая на крик Лариса.

– Где они? Мои листочки, мои хорошие. Там столько было… – плакал сын.

– Дань, я убирала, – призналась она, – может, выбросила случайно.

– Ты специально. Где? Куда ты выбросила? – Данька рванул на кухню и стал ковыряться в мусорном пакете.

– Даня, перестань, это давно было. Уже нет. Мы еще соберем. Полно же везде этих листочков.

– Нет, мне мои нужны. Они самые красивые. Я хотел их сохранить, – его уже трясло, – а ты выбросила.

– Перестань, не плачь. – Лариса чувствовала себя виноватой, поэтому не стала кричать. – Хочешь, пойдем сейчас соберем?

– Нет, там больше нет таких…

Данька долго не мог успокоиться. Нашел желудь, случайно закатившийся под шкаф, и держал его в ладошках, как сокровище. Когда ложился спать, засунул под подушку.

Иногда он ее пугал вопросами.

– А если с восьмого этажа упасть, то разобьешься? – спрашивал он.

– Да.

– А с седьмого?

– С любого. Что за дурацкие вопросы?

Даня замолкал, но через некоторое время опять спрашивал:

– А с пятого, если упасть, разобьешься?

– Да.

– А если на землю упасть, а не на асфальт?

– Да прекрати, наконец, говорить всякие глупости.

Когда Даня разбил стакан, хотя она несколько раз ему сказала: «Осторожно, уронишь, разобьешь», – она не выдержала и дала ему по рукам. Сын не заплакал, а зло сказал:

– Лучше бы я умер. Лучше бы меня не было.

– Ты говоришь ерунду. Прекрати себя так вести! – закричала Лариса.

Но после этого закрывала балконную дверь и запрещала ему вообще выходить на балкон. Ей казалось, что он выбросится. Она даже поделилась страхами с Дашей.

– Ой, все дети такие, – даже не разволновалась против обыкновения Даша, – как спросят что-нибудь… Не переживай, ему просто интересно.

Но Лариса не успокоилась. Даже когда она велела сыну сидеть в своей комнате и закрывала дверь, то через некоторое время заглядывала к нему. Особенно если сын затихал.

Дальше – больше.

– Все, я уйду! – кричал Даня. Скандал, как всегда, разгорелся из-за пустяка. Потеряли игрушечную лодку.

– Сам потерял, сам и ищи, – сказала Лариса, – я в твои игрушки не играю.

– Где? Где моя лодка?

– Я не знаю. – Лариса готовила обед. К тому же у нее целый день раскалывалась голова.

– Все, я уйду от тебя! – закричал Даня.

– Куда? – спокойно поинтересовалась она.

– В другой дом.

– В какой?

– В другой. В любой.

– Иди. Видеть тебя не могу. Собирайся и иди.

Она думала, что сын испугается. Идти ему было некуда. Он это прекрасно знал.

Но Даня достал из шкафа свою спортивную сумку и начал запихивать в нее вещи – пижаму, цветные карандаши, игрушки, футболки. Лариса стояла и смотрела. Еще отметила – собирает все, что нужно. Надо же… Даже носки положил.

– Я все равно узнаю, где ты будешь, – сказала Лариса.

– Не узнаешь. Я так спрячусь, что ты меня никогда не найдешь.

У нее уже звонко стучало в висках. На затылке лежала тяжелая плита и давила, давила. Лариса пошла в комнату и легла. «Пусть делает что хочет», – подумала она.

Даня, протащив сумку по коридору, вышел на лестничную площадку. Она слышала, как хлопнула дверь.

– Вот дрянь, – вслух сказала она.

Потом не выдержала и вышла в коридор. Подошла к двери и посмотрела в глазок. Никого. Закрыла дверь и вернулась в комнату.

Прошло десять минут. Лариса не следила за временем специально, просто часы висели на стене. Напротив дивана. В дверь позвонили.