Чужой выбор - страница 20

момент». Несколько секунд он сидел неподвижно, в полной растерянности. Тем более что он с большим трудом выбрал подходящее украшение, которое могло ей понравиться, только это было не кольцо, а серьги. С помощью этого неожиданного подарка он надеялся завязать с ней серьезный разговор о будущем. Виржил был готов дать Филиппине подумать еще какое-то время, но ему все же хотелось понять, каким она представляет себе их будущее. Сам он твердо знал, что его желание создать семью с годами будет только усиливаться. Когда кто-нибудь из его коллег объявлял в больнице, что у него родился ребенок, и делился своими отцовскими восторгами, Виржил втайне ему завидовал. В таких случаях он всегда преподносил счастливому родителю плюшевого медвежонка или еще какую-нибудь игрушку, хотя, посещая детский магазин, чувствовал неодолимое желание испытать и самому радости отцовства. И чем более он приближался к сорока годам, тем сильнее становилось это чувство. Он уважал решения Филиппины, понимал ее жажду независимости, но все чаще спрашивал себя: а стоит ли им и дальше идти вместе по жизненному пути?

Вероятно, Филиппина заметила этот устремленный на нее взгляд и, поставив на низкий журнальный столик поднос с напитками, присела рядом с Виржилом.

– Если тебе неприятно, что я уезжаю…

– Да вовсе нет.

– Понимаешь, мне обязательно нужно узнать, в правильном ли направлении я работаю. В последнее время мне стало казаться, что я выбрала не тот путь…

– Да я все прекрасно понимаю, дорогая.

– А ты, Клеманс, – ты уверена, что все будет нормально?

– Конечно! И не переживай так. Только вот если решишь там задержаться, сообщи мне. В этом случае я, может быть, попрошу приехать Жана и Антуанетту, они только об этом и мечтают.

– Прекрасная мысль! – одобрил Люк. – Мои старики тоже соскучились по внучкам и охотно приедут. Вообще-то они наметили себе следующий месяц, чтобы погреться на февральском солнышке, но вполне могут ускорить свой приезд.

Клеманс, слегка успокоившись, взглянула на него с благодарной улыбкой. В шале была комната для гостей, позволявшая принимать их, не создавая неудобств хозяевам, и они всегда были им рады.

– Да, пускай твои приезжают! – одобрил Виржил.

Когда он учился в Париже, родители Люка всегда радушно принимали его у себя. В то время он уже почти окончательно порвал со своей семьей, и теплая, гостеприимная атмосфера в доме Люка доставляла ему те радости, которых он больше не находил под отеческим кровом.

– Обожаю беседовать с твоим отцом, он обо всем судит так здраво и в то же время оригинально. А если бы еще твоя мама сотворила нам свое знаменитое рагу под белым соусом!..

– Но ведь придется рассказать им про Этьена? – тоскливо спросила Клеманс.

Ей страшно не хотелось обсуждать проблему с бывшим мужем в присутствии его родителей, – до сих пор в разговорах с ними она старательно избегала этой темы. И сейчас, сидя со слезами на глазах, она выглядела совсем потерянной. Воспоминания о тех временах подавляли ее, Клеманс чувствовала себя растоптанной, униженной. Ей пришлось откровенно рассказать все Филиппине, чтобы внушить, насколько опасен Этьен, но она даже в этом уже раскаивалась.

– Ну так что же делать? – настаивала она, пристально глядя на Люка. Но тот не отвечал, – вместо него заговорил Виржил, мягко, но уверенно:

– До сих пор мы с ними обо всем говорили откровенно. Они же любят тебя, Клеманс. Ты осчастливила их сына, подарила им таких замечательных внучек, – как же они могут осуждать тебя за твое прошлое?!

– Тем более что ты ни в чем не виновата, – убежденно добавила Филиппина.

Клеманс хотелось возразить, но она сдержалась. Конечно, она не виновата, но ведь теперь все они встревожены именно из-за нее. И встревожены не без оснований – уж она-то знала: если Этьен что-нибудь задумает, его никто не остановит. И его возвращение не было случайностью: он не забыл и не простил ее.

– Мы хотели закончить уборку в гараже перед тем, как пойти спать, – напомнил Люк Виржилу, вставая из-за стола. – Там и дел-то всего на четверть часа.

Виржил удивленно взглянул на друга, но все же пошел за ним следом. Они вышли на лестницу и прикрыли за собой дверь.