Цицерон и боги Зеленой планеты - страница 10

– Они совсем не такие, – возразил Алеша и, изобразив на лице самую широкую улыбку, на какую был способен, снова обратился к лесным жителям: – Вы случайно не видели таких, как мы? Вернее, таких, как я?

– Да уж, – пробурчал робот. – Таких, как я, точно не видели.

– Куа, – вдруг сказало одно из существ. Мальчик вопросительно посмотрел на Цицерона, поправил автопереводчик и ответил зверьку:

– Куа.

– Это, наверное, разновидность местных лохматых лягушек, – предположил Цицерон.

– Куа ам-ам, – сказал симпатичный зверек.

– Они хотят нас ам-ам, – догадался робот и обратился к лесному жителю: – Нас нельзя ам-ам, подавитесь.

– Наверное, у них это означает что-нибудь другое, – предположил Алеша.

– На всех языках вселенной «ам-ам» означает одно и то же. Если хочешь убедиться в этом, подойди к ним поближе.

– Не надо! – крикнул из вездехода проснувшийся Фуго. – Ты хочешь скормить ребенка этим образинам? Я за него отвечаю. И вообще, мы едем спасать спасателей, а вы снова ищете неприятностей.

– Как хорошо было, когда ты спал, – повернувшись к машине, прогудел Цицерон. – Ладно, нам действительно пора.

– Куа ам-ам-ам, – вдруг повторило существо.

– Ам-ам-ам там, на деревьях, – показал робот зверьку. – Идите, собирайте свои бананы или ромбодабы, а мы несъедобные.

– А почему автопереводчик не переводит то, что они говорят? – спросил Алеша.

– Потому что это, как я уже говорил, животные. Возможно, человекообразные. А в лучшем случае – самые дикие дикари – местные питекантропы. Ты что, не изучаешь в школе эту… как ее?

– Космическую антропологию[4] в школе не преподают, – с сожалением ответил Алеша.

– Вот-вот, и чему вас только учат в этих школах, – проворчал робот.

В этот момент слева громко затрещали кусты, и на поляну выскочил огромный хищник со сплюснутой головой и кривыми сильными лапами. Его синяя лоснящаяся шерсть стояла дыбом, желтые клыки торчали из пасти, будто маленькие турецкие сабли, а зеленые глаза сверкали голодным яростным блеском.

Зверьки тут же с криками побросали дубинки и бросились к ближайшим деревьям. В одну секунду они вскарабкались на них и, жалобно повизгивая, исчезли в густой листве.

Мальчик прыгнул за Цицерона словно кузнечик. Хищник выглядел куда более опасным, чем неповоротливые ящеры, и хотя робот значительно сильнее, зверь мог оказаться проворнее.

– Скорее сюда! – закричал мимикр из вездехода. Он прыгнул на Алешино сиденье, судорожно вцепился в руль, до упора нажал на акселератор, и машина рванула вперед.

Друзья едва успели отскочить в сторону. Фуго пронесся в нескольких сантиметрах от них, резко повернул к зверю, и вездеход, похожий на бронированного жука, как вкопанный встал перед хищником.

– Ну-ка бодни его! – крикнул Цицерон. – Пусть знает, с кем связался!

Машина и синий зверь оказались почти одного размера, и хищник не очень испугался. Он лишь отпрянул назад, затем издал леденящий душу рев и приготовился к бою. Но Фуго не дал ему прийти в себя: включил сирену и снова нажал на газ. Катер с оглушительным воем пополз вперед, а хищник, не ожидавший такого напора, вдруг начал пятиться. Несколько раз он пытался остановить неизвестного противника ударом мощной лапы, но огромные когти не причиняли броне никакого вреда, и пришлось отступить. Озираясь по сторонам, он задом вошел в лес, затем развернулся и, обиженно рыча, удалился восвояси.

– Здорово! – только и смог вымолвить Алеша, когда зверь исчез за деревьями. От пережитого страха у него сильно дрожали руки и колотилось сердце.

– Да, не ожидал, – одобрительно проговорил Цицерон. – Все-таки этот мимикр не так плох, как я думал.

А Фуго подал вездеход к друзьям, раскрыл дверцу и важно проговорил:

– Садитесь, горе-путешественники. Вдвоем с одной зверюшкой справиться не могли.

– Ну, пошло-поехало, – недовольным тоном сказал робот. – В бронированном этом… как его?

– Вездеходе, – подсказал Алеша.

– Вот-вот, – продолжил тот. – В нем легко быть смелым. Теперь Фуго всю жизнь будет хвастать, как спас грузового робота от металлоядного хищника. Представляю, каким идиотом я буду выглядеть в его рассказе. Небось соврет, что зверь откусил мне голову, но подавился мигалкой. Вот тут-то он и подскочил к зверю: вырвал из окровавленной пасти мою железную башку, дал зверюге пинка, а голову снова насадил на мое бездыханное туловище.