Цифровой журнал «Компьютерра» № 55 - страница 18

К оглавлению

Опубликовано 10 февраля 2011 года

Эксперты говорят, что «арабская улица» насчитывает по планете 350 миллионов человек. И почти половина её ныне беспокоится. В центре событий — Страна Нила. Но почему же Египет забурлил? Почему толпы людей вышли на улицы? Давайте посмотрим на это поподробнее и на примере причин этих беспорядков попытаемся узнать что-то новое о мироустройстве, о том, как цифровые технологии меняют мир. Ведь все очевидцы отмечают роль в возникновении народных волнений социальных сетей и сотовой связи. Мол, просто распространять новости при помощи интернета и твиттера... Недаром же власти отключают эти сервисы, а информационные гиганты предлагают способы обхода этих запретов.

А в этом ли дело?

Давайте применим любимый Плутархом приём – прибегнем если не к сравнительному жизнеописанию, то к сравнительному сопоставлению конкурентных преимуществ и проблем различных стран. И начнем, естественно, с России.

Для начала вернемся лет на двадцать назад (позволим себе такой мысленный эксперимент) и попросим тогдашнего интеллектуала сказать, в чем суть проблем нашей страны. Ну, ответ будет прост: отсутствие рыночной экономики. Так вот, в Арабской Республике Египет она есть. И была всегда, ну может, за исключением социалистических экспериментов времен Героя Советского Союза Гамаля Абделя Насера. (Да и то, как вспоминали советские инструкторы и специалисты, работавшие в ОАР, рынки цвели и тогда неповторимым восточным колоритом, погружавшим в сказочный мир «Тысяча и одной ночи»).

Ну, спросим о проблемах нашей страны современного либерального публициста. Ответом, скорее всего, будет недостаточная ориентация на Запад, рудиментарная, унаследованная от СССР враждебность Соединённым Штатам. Так у Египта с этим было всё в порядке. Решив, что причиной перманентных неудач египтян в войнах с Израилем является недостаточная помощь, оказанная Египту СССР, преемник Насера Анвар Садат в 1972 году выслал из страны советских советников.

Эвакуация была срочной и красочной: в гигантские военно-транспортные винтовые «Антеи», Ан-22, набивали по семь сотен душ. После этого Садат развязал с Израилем «Войну судного дня», которую и благополучно продул, несмотря на высокую эффективность ранее поставленных Советским Союзом зенитных ракет и ПТУР «Малютка».

После этого Садат начал сепаратные переговоры с Израилем, пошел на сближение с США, разорвал договор о дружбе с СССР, в рамках Кемп-Дэвидского процесса удостоился получения американской военной помощи. Интересно, что ни СССР до высылки специалистов, ни Соединённые Штаты, ни даже Израиль совсем не обращали внимание на яркую биографию Садата – а он в годы Второй мировой сотрудничал с абверам, агенты которого, попавшись, и сдали юного Анвара англичанам...

Пристрелили эту колоритную личность собственные военные, причем на параде! А Кемп-Дэвидский процесс жив до сих пор, американскую помощь заморозили только на днях...

Но огорчим и мыслителей консервативно-охранительного направления, почитающих корнем всех бед преемственность власти. Преемник Садата, Хосни Мубарак правит страной с того самого теракта 1981 года, при котором сам словил пулю в руку... А полиция, которую он лелеял и пестовал в течение тридцати лет, резво разбежалась от толп демонстрантов.

Посмотрим на географические факторы. Наша страна холодная, а в Египте всё наоборот. Казалось бы, должно способствовать экономическому росту (довод о больших расходах на кондиционирование отбросим. Над Египтом по ночам ясное небо, превосходный радиационный холодильник, да и сухо там – возможен холодильник испарительный. Фараоны исстари пили пиво со льдом, полученным путём испарительного и радиационного охлаждения воды в базальтовых корытах, хранящихся днём в подвалах и выносимых по ночам... Так что запасти холод в теплоносителях – не проблема!).

Демография, о которой у нас стонут и власти, и оппозиция. Так в Египте население превысило 80 млн человек. Рост – 2 процента в год (в 1957 году было 24 339 тыс.). И городского населения – всего лишь 43 процента (в 2008 году), то есть хватает того самого сельского населения, на котором от века работал мотор индустриализации.